За синей птицей

— Хорошо, — сказал он, когда Марина замолчала. — Все это я приму к сведению. Думаю, что общими усилиями мы все уладим. Отправлять вас, я конечно, никуда не намерен. Прежде всего, вы мне нужны здесь, и, кроме того, ни один начальник не волен перебрасывать с места на место заключенного без основательных для этого причин. Будем говорить прямо: какие там у Риммы Аркадьевны основания ненавидеть вас — это она нам не скажет и никогда, конечно, не подтвердит, что отправка заключенной Вороновой вызвана тем, что… в общем, вы понимаете… А как я должен буду мотивировать свою просьбу в Управление о переводе вас на другой лагпункт? Нарушение дисциплины или там еще что-нибудь? Так ведь это будет вам только во вред…

Он встал и подошел к Марине.

— Забудем на время о Римме Аркадьевне. Нам предстоит немало других, более важных и неотложных дел, чем вся эта глупая история. Я знаю, что больше других страдаете от ее нападок вы. Но если у вас хватит еще совсем немного терпения, то скоро все это прекратится. Верите мне?

Марина молча кивнула.

— Вот и хорошо. А теперь поговорим о записке Маши. Она предупреждает не зря. Я тоже имею сведения, что некоторая часть воров затевает какое-то дело. Знают об этом и в Управлении. Воры группируются и активизируются. Скажу больше: недавно Румыну пытались передать с воли крупную сумму денег…

— Зачем ему здесь большие деньги? — удивилась Марина. — Купить все равно негде и нечего.

— А вы думаете, что его банка пшена или стакан самосада интересует? Но деньги были задержаны, и часть их плана, таким образом, сорвалась. Что же касается дальнейших намерений Румына, то и это будет пресечено. Этого молодчика я хорошо знаю. Любит он красивые фразы. — Белоненко усмехнулся. — Скажите пожалуйста! С последнего козыря пойдет! Вот именно, что с последнего, а козырь этот его будет бит. Проиграет Ленчик. Однако сидеть, сложа руки, и ждать, когда он там начнет действовать, нам, конечно, нельзя. Такие, как Ленчик Румын, народ отпетый, с ними уже поздно разговорчиками заниматься да о перевоспитании толковать. Помните, как в известной басне: «С волками иначе не делать мировой, как снявши шкуру с них долой»? Так будет и с Ленчиком и со всеми его дружками. Ну-с, а теперь вы, надеюсь, поняли, что сейчас у нас в колонии каждый честный человек на счету?

— Да… — Марина слабо улыбнулась. — Может быть, я даже просто погорячилась и… извините, пожалуйста, что я вас так задержала… — Она встала. — Разрешите идти, гражданин начальник?

— Доберетесь? Метель-то, кажется, еще не улеглась.

— Нет, стало тише.

— А может быть, пойдем вместе? Я тоже сейчас собираюсь.

— Нет, нет! — испуганно воскликнула Марина. — Что вы! Я пойду одна. До свидания, гражданин начальник. — Она набросила на голову платок, заправила его в телогрейку и плотно застегнула пуговицы.

Белоненко усмехнулся:

— Боитесь, как бы нас с вами Римма Аркадьевна не увидела? Так ведь она сейчас спит и видит во сне… Как вы думаете, что она может видеть во сне?

— Если верить слухам, — тоже улыбнулась Марина, — то она должна видеть во сне свою свадьбу… Ну, я пойду.

Марина вышла в коридор, с облегчением думая, что, слава богу, он не придает особого значения этой скандальной истории. Значит, ей не придется завтра при встрече прятать от него глаза, как думала она раньше. Значит, ей можно будет разговаривать с ним как всегда — дружески, открыто и прямо. Он даже ни одним словом не заикнулся о том, имеет ли Римма Аркадьевна повод к ревности. И вообще он, кажется, не обратил на это никакого внимания. «Действительно, зачем это я все так преувеличила? — почти весело думала она. — Дребедень какая-то… А Белоненко — молодец. Словно не в него влюблены и не его ревнуют…» Так здраво рассуждала Марина, пока не добралась до клуба. А когда пришла домой, разделась и забралась в постель, то ее почему-то обидело именно то, чем она так восхищалась в капитане Белоненко еще полчаса назад.

А Белоненко не пошел домой, как намеревался. Когда хлопнула за Мариной входная дверь, он неторопливо закрыл сейф, бесцельно передвинул на столе чернильный прибор и устало опустился на стул. Пальцы его машинально выстукивали дробь на не убранной в ящик папке.

— Орел! — Белоненко показал Евсею Лаврентьевичу монету. Охотник одобрительно кивнул.

— Тоже ваш будет, — уверенно сказал он. — Место это самое подходящее. И опять же — ветер на вас. Везет вам, товарищ начальник! Вы, однако, все призы соберете… Белоненко неопределенно махнул рукой:

— Бог с ними, с призами. Надо с волками покончить. Вон, говорят, вчера на лесном кордоне опять один бродил.

— Должно, последний остался, — заметил охотник. — Остальные ушли дальше. — Он осмотрелся. — Вишь, заяц след оставил. Не всех, знать, похватали хищники. Ну, товарищ начальник, ни пуха вам ни пера! — он сплюнул через левое плечо.