За точкой невозврата. Полдень битвы

– У нас есть сведения, что президент Пенс и сам не был осведомлен об истинной подоплеке истории с эпидемией, – сказал Николай Патрушев. – Есть сведения, что главными персонажами в нынешней американской администрации являются выходец из ЦРУ Майк Помпео и директор этой небогоугодной организации Джина Хаспел, которых активно поддерживают военные, а мистер Пенс при этой хунте не более чем зиц-председатель. Это президент Трамп был самостоятельной фигурой, имеющей личное мнение по всем вопросам политики, культуры и религии, а мистер Пенс – это персонаж, в англосаксонской культуре именуемый «честный простак». Для него, в силу общей неосведомленности, непонятен смысл текущих событий, и потому он вполне правдоподобно может играть роль политика, внезапно застигнутого неблагоприятными обстоятельствами. Ведь он же сам недавно обещал европейским лидерам, целовавшимся с ним взасос только потому, что Пенс это не Трамп, всяческую помощь, в том числе и военную, против ужасной зарвавшейся России, а теперь – извиняйте, карантин. Ни одного американского солдата сверх тех, что есть, в Европу отправить невозможно – наоборот, на фоне текущих событий желательно сократить контингент.

– Так все же, Николай Платонович, как вы думаете, каков смысл настолько иррациональных действий нынешней американской администрации? – спросил президент Путин. – Зачем им заражать собственных союзников, да еще и в канун большой войны, которую они сами запланировали?

– Среди некоторых наших экспертов имеется мнение, – ответил Патрушев, – что первоначально операция по вбросу искусственного вируса планировалась ради ослабления Китая – и напрямую, и через его главный европейский рынок сбыта. И Европу, и Китай, как самых богатеньких буратин нашего мира, требовалось изрядно обезжирить и ощипать. Россия при этом в расчет не принималась. Потом, когда ситуация в мире в корне изменилась, эту новую версию «испанки» столетней давности использовали уже с целью отсрочить ту самую большую европейскую войну, к которой американские генералы искренне считают себя не готовыми. Впервые за долгие годы мы пошли на конфронтацию по собственной инициативе, будучи на кураже, сломали существующий статус-кво и ликвидировали, возможно, главную угрозу своему государству. Они видят перед собой армию с опытом боевых действий, равной которой сейчас больше нет ни у одного государства, видят единство власти и народа – и понимают, что, несмотря на триллионный бюджет Пентагона, если столкновение произойдет прямо сейчас, то они наверняка его проиграют. Чтобы победить, им нужно усилиться самим и ослабить нас, поставив боевые действия на паузу, что призвано сбить у нашей армии темп и кураж. Они хотят сами определить место и время следующего удара, а не отдавать инициативу в наши руки. Вот увидите: не пройдет и нескольких дней, как сюда, в Москву, прибудет высокопоставленный парламентер – то ли от Всемирной Организации Здравоохранения, то ли прямо от Генсека ООН – с предложением на время эпидемии заключить водяное, то есть инфекционное перемирие, которое они смогут нарушить в любой удобный для них момент. Раньше мы в таких случаях всегда соглашались, и каждый раз обижались, что нас опять обманули. Сейчас для нас важно не пойти на поводу у этой провокации, сохранив за собой право превентивных ударов. Ведь объявленной против нас войны на уничтожение никто не отменял.

– Пусть будет так, Николай Платонович, – сказал Президент. – Кто не спрячется – мы не виноваты. Не мы начали эту войну в четырнадцатом году, положив пять миллиардов долларов на то, чтобы случился кровавый майдан в Киеве и резня в Одесском Доме Профсоюзов, но мы ее закончим – и закончим самым правильным образом, то есть победой.

28 октября 1942 года, 15:55. Египет, тылы германского танковой армии «Африка», аэродром в Мерса-Матрух.

Фельдмаршал Эрвин Роммель