Забытые руины

– Любопытно. – Миалинта поглядывала в сторону Тенуина, все еще надеясь услышать от него хоть какое-то пояснение. – Но теперь понятно, почему я никогда об этом не слышала.

– Тут есть вклейка, – одолевая зевоту, прошептал я.

– Что?

– Более поздняя вставка. Наверное, сам Нитос или кто-то из других владельцев дополнил.

– И что там?

– Сейчас, тут почерк совсем мелкий. Поди разбери…

«Через тридцать шесть лет после закрытия „Северного ока“ опечатанный форпост был вновь обследован. Основное здание и все пристройки, вопреки ожиданиям, оказались лишь частично занесены снегом.

Внутри ничто не выдавало запустения. Могло показаться, что приписанные сюда гвардейцы только что вышли из комнат и готовились в любой момент вернуться. Даже хлеб на полках не испортился, равно как и недопитые бульоны в чашках.

Мягкие шкуры на стенах, деревянные табуреты перед столом из тесаных бревен. Запотевшие от гейзерной норы окошки. Арбалет, разобранный, прочищенный, но так и не собранный. Разложенные рубашки и все еще теплые постели лежаков.

Каменная печать на термальной чаше осталась нетронутой, однако, судя по частичному размоканию связующей глины, продержится она еще не больше десятка лет.

После повторного обследования принято решение сжечь форпост, а на гейзерную нору поставить новую печать – сделанную по меркам и материалам, прежде использованным каахнерами».

– Вот тебе и «Северное око», – вздохнул я. – Ничего не напоминает? Все эти исчезновения людей…

– И место, будто вырванное из времени, – кивнула Миалинта.

– Думаешь, все даурхатты связаны?

– Трудно уловить какую-то связь, если почти ничего не знаешь.

– Ты вообще не слышала про гейзерные норы?

– Слышала. Про них-то часто рассказывают. Брат любил всякие страшилки, и одна из них была про охотника из гейзерной норы.

– Даже так? – Я усмехнулся.

– Да. Охотник, попавший в затяжную вьюгу. Из последних сил добрался до источника и на радостях туда плюхнулся. Отогрелся, а потом понял, что у него теперь вся одежда мокрая, а сушить ее негде и не на чем. Он там просидел три недели, пока от термальных вод его всего не раздуло так, что полопалась кожа.

– Веселая страшилка.

– Это не страшилка, – неожиданно отозвался Тенуин. – Это правдивая история. После этого у нор стали прятать сухую одежду. Потом уже появились зимовья.

– Ты слышал про «Северное око»? – тут же спросила Миа.

– Нет.

– И про даурхатт не знал?

– Нет.

– Тут еще одна вклейка. – Я перевернул страницу.

«Гвардеец, отправленный с донесением к коменданту Дол-Гизира, – единственный выжил из двух смен. Его дальнейшая жизнь неизвестна, однако предполагается, что бродяга, убитый в даурхатте Вересковой долины, был именно тем гвардейцем. Тренога, собранная из трех тесаных бревен, удерживала мертвое тело на весу, при этом руки и ноги были обвязаны и растянуты по сторонам».

– Как у марионетки, – с отвращением промолвила Миалинта.

– Что-то еще? – спросил Тенуин.

– Нет. Больше ничего.

Я был уверен, что в дальнейшем следопыт захочет сам ознакомиться с книгой, и только жалел, что не захватил из библиотеки Нитоса еще парочку таких томов.

Сонливость наконец одолела меня.

Я уже хотел вернуться к своему заплечному мешку, когда заметил странное движение в здании напротив. Это был уцелевший, но полностью затянутый липкой гарью и весь какой-то искаженный дом – совсем как тот, в котором меня преследовали пугающие зеркала. Теперь я бы даже в полном вооружении не рискнул туда заходить. Присмотревшись, вновь уловил движение – будто тень, перетекающая по стенам, скользящая по серым занавесям и устремляющаяся на потолок, где по мере ее приближения начинала раскачиваться черная люстра.

– Ты это видишь? – Я подошел к Тенуину.

– Вижу.

– И давно оно так?

– Давно.

– Ты знаешь, что это?