Забытый. Литва

—  Тогда ковш воды за ворот старому барану!  — Он наполняет жбан до краев, вскакивает и орет что есть мочи:

—  Здоровье князя Дмитрия!!

Вскакивают за всеми столами и кричат кто во что горазд: «Здоровья и удачи князю! На многие лета! А мудрости ему не занимать! Слава победителю! Вот кто настоящий победитель татар! Твое здоровье, князь!»  — и т. д. Дмитрий чувствует, что тает от удовольствия, а монах уже нашептывает на ухо:

—  Что? Приятно? По роже твоей вижу, что приятно! Вот и пошло! Ну, тут ладно, тут заслужил. А вот станешь князем... И делать ничего не будешь, а тебе все каждый день так и будут петь, так и будут дудеть, какой ты мудрый, да какой ты добрый, да какой заботливый, да красивый, да сильный, да...

—  Да отстань ты! Прицепился как репей! Сегодня-то хоть дай повеселиться без забот!

—  Ладно-ладно, веселись. Только слов моих не забывай. Впрочем, забудешь  — я напомню.

* * *

Разговоры за столами приняли индивидуальный характер, причем в них все явственней зазвучала идея взаимного уважения (с оттенками вопроса), переходящего в любовь. Исключение составляли полковники, ожидавшие беседы с князем и потому от питья пока воздерживавшиеся. Они довольно вяло обсуждали перипетии сегодняшнего дня.

—  Что скучноваты, паны полковники? Али добыча худа?

—  Я бы не сказал, что худа,  — степенно откликается Лука,  — нет, добыча очень недурна. Особенно оружие. Посуды хорошей много, тканей заморских. Меха... Тут базар хаарроший был!

—  А повозок много?  — вдруг интересуется монах.

—  Много. Всего много.

—  Зачем они тебе?  — удивляется Дмитрий.

—  Барахло домой везти.

—  Барахло... Вот именно  — барахло!  — Дмитрий кривится презрительно,  — Вы бы уж брали что-нибудь такое...

—  Какое?  — щерится весело монах.

—  Да полегче что-нибудь. Деньги там, камушки... Чтоб в колте умещалось. А то ведь сами не заметим, как из воев в купцов превратимся.

—  Слова дельные, князь,  — говорит новогрудский Константин,  — только деньги да камни  — где они? Мало их и искать трудно... Потому что спрятать легко. Хых! А барахло вот оно, все на виду, никаких хлопот. Да и плохо, это что ли? Добыча в бою  — святое дело.

—  Представляешь, какой обоз будет?

—  Ну и что? Татар разогнали. Теперь хоть какой обоз  — не страшно. Довезем! А не довезем  — бросим, вот и весь сказ.

—  Быстрый какой  — бросим,  — качает головой монах,  — иной лучше удавится, чем барахло бросит, и не до боя ему будет, не до похода. Тут князь прав. Только, я думаю, мы-то  — довезем!

—  Довезем, довезем!  — смеются полковники.

—  Думаете, завтра барахло домой потянем?

—  А что еще? Походу конец!

—  Уверены?  — Дмитрий обводит всех взглядом, и полковники недоуменно спрашивают глазами: «Неужели еще не все?»

—  Ладно. Это как Олгерд решит. Давайте-ка о сегодняшнем бое поговорим. И о вчерашнем. Что скажете, командиры? Что хорошо было, что плохо?

—  Все было хорошо! Особливо командир!  — высовывается хорошо поддавший Корноух, а полковники заулыбались, но помалкивают. Наконец Лука осторожно:

—  Трудно так сгоряча-то... подумать надо, обмозговать. А то ведь действительно скажешь: все хорошо. Битва удачная. Очень удачная! Да еще с кем!

—  Вот и подумайте. Можно даже изменить вопрос: что было плохо?

—  Сейчас как-то не думается, князь,  — виновато жмет плечами Лука,  — победа глаза застит. А тут еще стол какой. Попозже бы, на досуге подумать.

—  Черта с два потом обмозгуешь!  — монах вмешивается решительно и недовольно,  — потом все вообще розовым покажется. Каждый сказок насочиняет и себе, и другим. И вся картина черт-те как исказится.

—  Ну что мы  — детишки, самим себе сказки рассказывать,  — возмущенно гудят воеводы.

—  Да не сказки! А вспомните, как вчера каждый из вас стоял и думал: эх, вот бы сейчас не так, а так сделать, не туда, а сюда стукнуть, не тех, а тех двинуть и прочее подобное. Или не было, скажете, такого?! А?!

— Ну, было...

—  Так вот это и забудется, и станет казаться все прекрасно. А сейчас именно это надо вспомнить, об этом сказать.

Дмитрий удивленно косится на монаха: ну  — стратег!

—  Да, князь,  — заговорил белзский воевода Мирослав,  — когда стрелки отходить начали, нескладно получилось. Одна половина ушла, другая осталась. Нам вперед надо, а они торчат... Там сзади них Вингольд, он нас оттирать начал, тесниться пришлось аж не знаю как! Хорошо, время было, а то перемешались бы или стрелков сами же смяли.

—  Да, Корноух, что сказано было  — не исполнил,  — согласился Дмитрий.

—  Как  — не исполнил?!  — взвился Корноух.  — Мне что было сказано?!

—  Ну что?!  — заворочался к нему монах, сметя попутно со стола пару мисок.

—  Вот что мне, всем нам перед боем было сказано? Повтори, князь!

—  Как татары подойдут,  — недоуменно повторил Дмитрий,  — так уйти за фланг.

—  Как подойдут? На сколько? Ты помнишь, князь?!

—  Ты сказал: ближе полусотни сажен не подпускайте. Как подойдут ближе  — отходите. Говорил?

— Говорил...

—  Ну вот! Мы их ближе и не подпускали! Потому и стояли.

—  Ишь, умник... твою мать!  — рявкает монах.  — Похвастай мне еще!