Забытый. Литва

—  А ты что-нибудь другое предложишь?

—  А то ты не знаешь!

—  Тогда чего ж спрашиваешь?

Они невесело рассмеялись от такого разговора: кто бы слышал! Любарт заговорил от сердца:

—  Я ведь не знал! Поздно узнал! С поляками этими, мать их... Мотался по порубежью, гонец меня через неделю догнал. Жаль! Знать бы, что там с похоронами вышло, я б обязательно приехал! Сказал Олгерду свое словечко!

—  Вряд ли бы оно что изменило.

—  Может, и так, но я бы сказал! Как же это получилось, что завещания не оказалось?!

—  Да было завещание, я уверен. Только там двор весь за Федора горой, даже удивительно. Не знаю, с чем это связано, но... А завещано, видно, было не ему.

—  Да уж наверное, если было, то тебе!

—  Может, и не одному мне, только не Федору. Вот они и решили сыграть, может, что получится. И доигрались! Я даже рад, ей-богу! Молодец Олгерд!

—  Он был бы еще больший молодец, если б Новогрудок тебе отдал.

—  Вряд ли... Тут споры, обиды, а новогрудский двор  — бр-р-р! Да и сам Олгерд меня не любит. Не хочет. Даже в битвы, вон, не зовет, сам видишь...

—  Я вот все удивляюсь  — почему?

—  А-а... это не важно.

—  Эхх!  — Любарт шарахнул кулаком по столу.  — Жалко мне тебя! И себя жалко!

—  Себя-то чего?

—  Да ведь уедешь  — лучших бойцов за собой уведешь. Тянутся они к тебе! С кем я тут останусь? А эти, суки шепелявые, не успокаиваются. Думаешь, зря я по порубежью мотаюсь? Готовятся. Застав по ребежам наставили, запасы копят, опять полезут, не в этом году, так в следующем. Ты когда собираешься? Весной? Летом?

Дмитрий пожал плечами:

—  Если не возражаешь, попозже...

—  Не возражаю, конечно! Еще как не возражаю! Правильно! Разве можно с лету такое дело...

—  Да. Я думаю, ближе к лету жену, все хозяйство, семейных всех, кто со мной согласится ехать... Вот их всех... Пусть княгиня там устроится, место подготовит и вообще... Она ведь там своя как-никак.

—  Понимаю. Почву надо подготовить, чтобы приняли нормально. Ну, она у тебя умница, сделает. И то важно, что своя.

—  Да... А я тут осмотрюсь напоследок. Что оставить, кого взять... Ведь все, думаю, сотня-другая со мной захочет...

—  Сотня?! Как бы вся Бобровка с тобой не сбежала!

—  Что ты, дядь Мить! Себя недооцениваешь, меня переоцениваешь, Бобровку не знаешь. Как ни хорош хозяин, а добрый дом лучше. Знаешь, как «бобры» тут живут! Зажрались, можно сказать. Я иногда уже думаю  — зря, может быть, я так постарался? Кто победней-то, они на подъем легче. Так что вряд ли кто с такого места сорваться захочет. Как еще там, в Москве-то будет? Все чужое, татары близко, а тут... Я боюсь, сотню не наберу.

—  Да?!  — видно было, как Любарт обрадовался.  — Ну а кого бы за себя оставил?

—  Ххе! Это твое дело, мне в это лезть негоже.

—  Мить, мы с тобой не чужие! И раз спрашиваю, значит, совета жду. Ты лучше всех Бобровку знаешь.

—  Ну, я бы,  — Дмитрий наклонился и близко глянул Любарту в глаза,  — чтобы полк не развалился, чтобы Бобровка оплотом твоим осталась, со стороны человека сюда не сажал... Вингольд хорошо бы справился, он воевода опытный. И строгий.

—  Так-так-так! Если с тобой не удерет...

—  В его-то годы... Не удерет.

—  Ладно  — подумаем. А ты мне помоги напоследок.  — Как?

—  Проведи летнюю кампанию.

—  Доверяешь?

—  Доверяю! Раздолби мне поляков еще разок. Покрепче! Чтобы подольше очухаться не смогли. Да Митьку моего уму-разуму поучи, может, переймет что. А там уж я сам, как Бог даст. А тебя отблагодарю. Хочешь?

—  Ну что ж... Только чем же это ты меня отблагодарить собрался?

—  А-а! Могу! Приметил я, больно тебе мой Ефим понравился. В южном походе завхоз. Помнишь?

—  А как же! Толковый мужик!

—  Не то слово! Так вот он как узнал, что ты в Москву наладился, пристал, как банный лист,  — отпусти да отпусти с князем Дмитрием!

—  Что ты говоришь! Вот это да! С чего бы?!

—  Еврея не обманешь! Видать, ба-алынущий барыш чует! Если хочешь, отпущу. Хотя и жалко.

—  Хочу! Отпусти! Это действительно  — отблагодаришь! Уважишь!..

* * *

Сошла полая вода, просохли дороги, зазеленели луга, а лес стал одеваться прозрачной звонкой изумрудной паутиной, и обоз княгини начал неспешно, но споро готовиться к путешествию. Никак не могли решить  — на телегах или водой. По рекам  — все против течения, гребцов сколько надо, а на телегах по болотам  — тоже не мед.