Забытый (ЛП)

— Но я выжил, — сказал Приятель и улыбнулся — искренней улыбкой, так что у его глаз появились морщинки и похоже было, будто выходит солнце. Он сказал: — Посмотрите, как много я узнал. Посмотрите! — Он снова указал на дом. — Видите, у меня теперь есть место где спать — мое собственное. Мое собственное! Никто меня не выгонит. — Резкий взгляд на Дина. — Я освоил три разных типа работы и заработал денег. Смотрите, у меня есть одеяла, чтобы спать. Я купил их сам, на деньги, которые заработал. — Он начал ходить по дому, указывая на свой абсурдно скудный набор пожитков с явной гордостью. — Эту тарелку и эту миску я купил в магазинчике в городе. Кастрюлю нашел. Она была сломана, но я придумал, как починить ручку. Я научился рубить дрова и разжигать огонь в камине. Видите, — он дошел до полки с зеркалом и стопочкой одежды, — я содержу себя в чистоте, у меня теперь есть три сменных комплекта одежды, ее я тоже содержу чистой. Все чистое, и я регулярно ем. Эта кошечка… — Он остановился у кошки. Кошка сонно моргнула и дружелюбно прищурилась на него, и Приятель на мгновение положил руку ей на голову. — Я взял ее к себе. Она тоже была заблудшая. Я взял ее к себе, забочусь о ней и кормлю ее. У меня хватает еды на нас обоих. — Он повернулся к Дину. — Я все это сделал сам. И ни разу не солгал, не обманул, не украл. Я ни у кого ничего не взял без спросу. Я сделал это сам.

Он остановился, глядя на Дина широко раскрытыми глазами с надеждой, и гордостью, и мольбой.

Растянулось молчание.

Дину хотелось провалиться сквозь землю.

Дину хотелось спрятать лицо в ладонях. Ему хотелось сказать Приятелю: «Прости меня, прости, я не понимал, я не сообразил, я не знал!» Но его горло сомкнулось, и он не мог произнести вообще ничего.

Приятель снова обвел взглядом комнату. Его плечи поникли, и он сказал, тихо усмехнувшись:

— Наверное, вам это не кажется таким уж достижением. — В его тоне не было никакого намека на гнев — только принятие.

Дин открыл рот, но ничего не смог выговорить. Он опустил глаза в пол.

— Тебе есть, чем гордиться, — сказал Сэм. Приятель бросил на него полный сомнений взгляд, но Сэм повторил: — Тебе правда есть, чем гордиться. Я серьезно. Это… честно говоря, это звучит ужасно. Дин и я — мы знаем кое-какие приемы, чтобы сводить концы с концами, но нас многому научил отец. И мы всегда поддерживали друг друга, всегда. Прожить одному, должно быть, совсем нелегко. Особенно если ты даже не отсюда.

Дин по-прежнему не проронил не слова и только сосредоточенно хмурил брови, глядя в пол. Что-то конкретное теперь не давало ему покоя, что-то, о чем Приятель упомянул ранее. Он сообразил, что это, и сказал:

— Почему тебе не помогли твои друзья?

Приятель отвел взгляд.

— Они… не могли.

— Они знали, что ты в беде, и не помогли? — не поверил Сэм.

— Дело не в том… они не… не думаю, что они… — Приятель умолк, стоя неподвижно, повесив голову и обняв себя руками. Потом он сказал очень медленно, очень тихо, словно пытался осознать этот невероятный факт: — Они предпочли забыть обо мне.

— Отстойные из них друзья, я считаю, — сказал Сэм.

— Нет, они не… отстойные, — возразил Приятель, споткнувшись на этом слове, как если бы никогда не употреблял его раньше. Он поднял голову и посмотрел на Сэма. — Вовсе нет. Все… сложно. Все, я думаю, сводится к тому… — Он набрал воздуху. — Я думаю, что я плохой друг, — сказал он, переведя взгляд на Дина. — Думаю, это одна из тех вещей, что мне очень плохо удаются. Я был плохим другом. Я их подвел. Я совершил ошибки. Ужасные ошибки. Так что… — Он посмотрел на них обоих, встретившись взглядом с Дином. — Думаю, они поняли, что им лучше без меня.

— Мы все совершаем ошибки. Друзья должны прощать друг друга, — сказал Дин твердо. Ему стало почти физически нехорошо от истории Приятеля; он обдумывал ее снова и снова. «Его друзья облажались. Это они ошиблись. Они потеряли что-то важное».

— Но что если им и правда лучше без меня? — спросил Приятель.

Камин резко затрещал: воспламенился кармашек смолы. Приятель вздрогнул и огляделся, словно очнувшись. Он прочесал рукой волосы и сказал:

— Простите меня, я… Я трачу ваше время… на несущественные вопросы. — Он снова обхватил себя за бок правой рукой и добавил, нахмурившись: — Я правда собирался поговорить только о деле, но почему-то разговорился гораздо больше обычного. Прошу прощения.

— Да, у виски есть такая особенность, — заметил Дин. — Особенно если ты к нему непривычен.

Приятель посмотрел на него крайне серьезным взглядом.

— А… — сказал он. — А, я понял. Я пьян. Виски… виски крепче пива?

И Сэму, и Дину пришлось сдержать смешок.

— Да, Приятель, — ответил Дин, пытаясь сохранить бесстрастное лицо. — Виски крепче пива.

Приятель нахмурился.