Забытый вопрос

— Съ какимъ сынкомъ? спросилъ я_; въ свою очередь нарочно.

— Ну, вотъ… съ Лубянскимъ?

— Я его какъ брата люблю! воскликнулъ я.

— Вона! маіоръ усмѣхнулся.- A впрочемъ это къ чести вашей: мальчикъ достойнѣйшій. A затѣмъ мое почтеніе!

Онъ приподнялъ фуражку и исчезъ за калиткой сада за которою проходила дорога на село.

XV

Я остался одинъ, недовольный собою, недовольный и тѣмъ, какъ отзывался командоръ о "моемъ съ Васей врагѣ". Командоръ его самъ не любитъ, не скрываетъ этого, а между тѣмъ говоритъ, что женщины должны его любить, что онъ имѣетъ все, чтобъ имъ нравиться. "И ничего съ этимъ не подѣлаешь", говорилъ онъ. — Мать Васи, значитъ, должна, не можетъ его не полюбить, этого дерзкаго нѣмца, который смѣлъ мнѣ тогда прямо въ лицо сказать, что я самъ "влюбленъ" въ нее!… О, это ужасно!… Правду говорила вчера Анна Васильевна: она несчастная женщина! говорилъ я себѣ вздыхая, а онъ… Но тутъ же, во всемъ очарованіи своемъ, представилась мнѣ Любовь Петровна, такъ, какъ я видѣлъ ее два часа тому назадъ, проходящую по галлереѣ, въ бѣломъ платьѣ, съ букетомъ яркихъ розъ въ рукѣ… Нѣтъ счастливѣе его на свѣтѣ! подумалъ я и, опустивъ голову, пошелъ прямо по аллеѣ, безъ цѣли и съ какою-то разомъ охватившею меня тоской.

Аллея привела меня къ террасѣ, а на террассѣ сидѣли всѣ: и она въ своемъ бѣломъ платьѣ и пунцовыхъ лентахъ, и Анна Васильевна съ мужемъ, и Галечка за самоваромъ, и Фельзенъ, и еще разные офицеры и дамы. Я такъ и обомлѣлъ.

Миссъ Пинкъ увидѣла меня первая.

— О, mister Boris, mister Boris! указывала она на меня, смѣясь.

— A ходи-ко сюда, ходи!

И Ѳома Богдановичъ кинулся ко мнѣ, чтобъ я не ушелъ.

— Я и не знала, что вы здѣсь, сказала мнѣ, точно не видала меня утромъ, Галечка, когда отецъ ея чуть не за шиворотъ притащилъ меня въ столу, на которомъ она разливала чай.

— A ты къ "губернаторшѣ" не заходилъ-съ почтеніемъ? съ хохотомъ говорилъ Ѳома Богдановичъ, щекоча меня подъ мышки.

— Не удостоилъ, язвительно отвѣчала за меня Галечка.

— Я все былъ съ Васей, пробормоталъ я въ извиненіе.

— Et comment se porte, monsieur, mon file? обратилась ко мнѣ Любовь Петровна, обмакивая сухарикъ въ чашку, которую держала въ рукѣ.

— Trèsbien, madame, отвѣчалъ я не совсѣмъ твердымъ голосомъ. Онъ гуляетъ въ саду….

— Съ Герасимомъ Иванычемъ? договорила Анна Васильевна.

— Cela s'entend! промолвилъ, взглянувъ на Любовь Петровну, Фельзенъ.

"Тебѣ какое дѣло! онъ тысячу разъ лучше тебя!" едва удержался я крикнуть ему, такъ противенъ онъ былъ мнѣ въ своей красной фуражкѣ, съ своею нахальною улыбкой.

— Vous disiez donc? кивнула ему Любовь Петровна, приглашая его продолжать прерванный моимъ появленіемъ разсказъ.

— Я ему и говорю, послушно началъ тотчасъ же Фельзенъ, — ничего изъ этого, любезный другъ, не выйдетъ. Отецъ ея никогда на это не согласится; онъ скорѣе лишитъ ея наслѣдства, а она слишкомъ умна, чтобы выйти безъ приданаго за человѣка, живущаго однимъ жалованьемъ. — Мнѣ ея приданаго не нужно, увѣрялъ онъ, а она на все будетъ согласна, я знаю, она меня любитъ. — Любитъ, пока дѣло не дойдетъ до жертвъ; повѣрь, я петербургскихъ барышень знаю!…

— Онѣ тамъ не понимаютъ, что такое значитъ настоящее чувство! хихикнула и тотчасъ же затѣмъ вздохнула одна изъ бывшихъ тутъ — молодая, кругленькая и румянная барыня. — О, какъ вы правы! примолвила она, одобрительно взглянувъ на разсказчика.

Онъ даже не повернулъ головы на ея одобреніе и продолжалъ, постукивая своими шпорами:

— Такъ и вышло. Онъ просилъ ея руки у отца, — тотъ отказалъ ему начисто и въ тотъ же день увезъ дочь въ Пятигорскъ. Онъ поскакалъ за ними. Было-ли тамъ у него съ ней свиданіе, и гдѣ, и какъ, и что сказала она ему — я не знаю. Я былъ уже въ то время въ Дагестанѣ. Но, къ сожалѣнію, по печальному исходу этой исторіи видно, что онъ не достигъ желаемаго. Въ экспедиціи получаю письмо, въ которомъ между прочимъ говорилось, что Лучинцевъ, какъ я уже вамъ сказалъ, въ одно прекрасное утро застрѣлился…

— Ну, а она что послѣ этого? съ тревогой спросила румяная дама. ~

— A она послѣ этого, хладнокровно молвилъ Фельзенъ, — уѣхала съ отцомъ въ Петербургь и черезъ полгода, кажется, вышла за мужъ за князя Телепнева. Мнѣ писали на дняхъ, что она благополучно разрѣшилась третьимъ сынкомъ.

— Безстыдница! воскликнула дама.

— Ничего не безстыдница! отвѣчалъ онъ ей, все такъ же не глядя на нее. Бракъ княжны съ бѣднымъ Лучинцевымъ не принесъ бы счастія ни ему, ни ей.

— Отчего это, отчего, докажите! горячилась румяная дама, зарумянившись еще сильнѣе отъ волненія и, надо полагать, отъ досады за то, что рѣшительно не глядѣлъ на нее, провинціалку, этотъ курляндскій баронъ, который такъ хорошо знаетъ петербургскихъ барышень.

— A потому, доказывалъ курляндскій баронъ, — что это былъ неровный бракъ, то, что справедливо называется une mésalliance.

— Потому что она знатна и богата, уже кричала его собесѣдница, — а онъ только умный, честный и благородный; вы не допускаете, чтобы между ними могъ произойти союзъ сердецъ! Можетъ-быть это и такъ по вашимъ петербургскимъ понятіямъ!…