Зачем мы бегаем? Теория, мотивация, тренировки

Мальчишки подходят ко мне, подают руку. Баббл, у которого на икре вытатуирована какая-то дата 2008 года, сразу начинает разговор: «Мне через полгода выходить отсюда, так надо привести себя в форму, чтобы можно было в кафе показаться». Только один из группы – Би-Си – чернокожий парень со шрамами на лице, стоит, опустив голову и подняв плечи. Он погружен в себя и за все 90 минут не произнес ни слова. Президент футбольного клуба «Бавария» Ули Хёнес, вспоминая о времени, проведенном в тюрьме за неуплату налогов, рассказывал: «Вообще-то я хорошо разбираюсь в людях, но там эта способность не раз меня подводила. В тюрьме приходится иметь дело с хорошими актерами. Там нельзя верить людям». Петер Гюльпен прекрасно понимает, что имеет в виду Хёнес, но формулирует это в более позитивной форме: «Заключенный должен уметь прекрасно приспосабливаться к обстановке. В тюрьме ему сразу надо понять, какого поведения ожидают от него в конкретной ситуации, и действовать соответственно». Участникам бегового проекта надо безупречно себя вести, чтобы не потерять эту привилегию. И когда приходят люди со стороны вроде Баумана или меня, заключенные сразу инстинктивно понимают, какие формы обращения нам могут понравиться.

Я чувствую, что чего-то не хватает, и с удивлением осознаю: в этих подростках совершенно не чувствуется агрессии и напряженности.

«Не забывайте, что к бегу допускают только тех, кто хорошо себя ведет, – объясняет Лейф Херфс, руководитель спортивной подготовки, который вместе с Петером Гюльпеном отвечает за этот проект в Хайнсберге, и после небольшой паузы добавляет: – Если бы я привел вам двенадцать человек из карцера, вы могли бы сами посмотреть, что из этого получится. Ничего хорошего, кроме кучи неприятностей».

Бауман тем временем переоделся. Он обнимает за плечи Баббла, с которым знаком еще с прошлого года. Потом замечает, что у Элвиса обувь для занятий в помещении, и предлагает свои кроссовки, оставленные в раздевалке. Он ставит свою ногу рядом с его: «Давай посмотрим, какой у тебя размер. Нет, к сожалению, у тебя нога больше». И начинается тренировка.

«Просто люксовые условия», – комментирует он, стоя на краю спортивной площадки рядом с огромной урной, доверху забитой окурками. Вокруг футбольного поля с искусственным покрытием проходит специальная кроссовая дорожка длиной 450 метров – мечта бегуна. Она заполнена опилками, древесными стружками и корой. Такое мягкое покрытие позволяет снижать нагрузку на суставы. В других тюрьмах Бауману приходится проводить тренировки на голой земле. Ничего другого там не предусмотрено.

«Четыре круга для разминки», – командует Бауман. Бледный светловолосый Баббл и черный как смоль Би-Си сразу срываются с места. Темп очень высокий, не для разминки, но Бауман не вмешивается. «Пацанам нужно движение, чтобы дурь выветрилась. Не только в тюрьме – на воле то же самое. Они хотят, чтобы после пробежки у них аж кишки наружу выворачивались и совсем не оставалось сил. Им надо проверить себя на прочность». Поэтому за оставшиеся 70 минут он покажет им всю палитру бега – от спринта до интервальной тренировки. Конечно, для разминки лучше подошел бы бег трусцой, но Бауман считает: «Медленный продолжительный бег – это самое скучное занятие для детей и подростков, в том числе в школе. Не понимаю, зачем его включают в школьные программы».

Бег производит перемены в Би-Си. Теперь голова у него поднята, плечи опущены. Этому парню немного за двадцать. Вне спортплощадки он держался незаметно, словно его здесь и нет, а теперь старается быть впереди, на виду, даже во время разминки.

Становится очевидно, что бег для парней – это возможность помериться силами. А это очень важно. «Мне нравится, когда заметны успехи. Я хочу видеть свой рост, – говорит мне после бега Эспуар, долговязый молодой человек с элегантным прямым носом. – Именно это я и люблю в беге. Сначала ты никто, а потом начинаешь расти, расти, расти». Рамзи, улыбаясь во все лицо, добавляет: «Я хочу становиться все лучше и лучше. Это моя жизненная задача. Не та, что я демонстрирую для других, а своя, настоящая. Когда бегаешь, то можно каждую неделю показывать лучшее время. Эти маленькие успехи что-то меняют и здесь, внутри». Мне, правда, не совсем понятно, где это «внутри»: в голове или в колонии. «Как-то радостнее становится жить. Я все время старался не отставать от Би-Си, хотя должно произойти чудо, чтобы я его догнал. Но я все равно постоянно пытаюсь».

После четырех кругов Дитер Бауман останавливает группу.

– А что с теми двумя? – спрашивает Лейф Херфс, указывая движением головы на Би-Си и Баббла.

– С какими двумя? – недоумевает Бауман.

И тут он замечает их на дальнем краю поля. Би-Си и Баббл все еще продолжают бежать. Они пошли на пятый круг.

– Ах, эти? Они настолько вырвались вперед, что я их совсем упустил из виду.

Из окон камер, выходящих прямо на спортплощадку, слышны крики. Сквозь частые решетки видны очертания голов. Это они нам кричат?

Лейф Херфс кивает. Они просто хотят, чтобы на них обратили внимание. Им скучно, и они хотят чем-то себя занять.