Зачем мы бегаем? Теория, мотивация, тренировки

Я не понимаю, что они кричат.

– Да оно и к лучшему, – говорит Лейф Херфс.

Спустя некоторое время из окон доносится громкая музыка, которую включили сами заключенные. Голоса пытаются ее перекричать.

В небольшом сарайчике возле спортплощадки, где тренеры хранят всякие мелочи, я вижу журнал Runner's World. Петер Гюльпен и Лейф Херфс говорят, что увлекаются маунтинбайкингом: «Мы не слишком сильны, но знаем, как это делается». Разбираясь в спорте, который требует выносливости, они могут профессионально проводить и беговые занятия, устраивая то часовой забег в медленном темпе, то тренировку со сменой темпа: два раза по пять быстрых кругов, а в промежутке – один круг трусцой. Они делают с участниками упражнения на мышцы стопы, проводят круговые тренировки в спортзале, включая в них такие упражнения, как быстрый бег на месте в течение минуты на мате для прыжков в высоту, затем минута прыжков со скакалкой и так далее. Такие тренировки особенно нравятся парням. После этого у них вообще не остается сил. Правда, для большого финала – «зонального чемпионата», – который в этом году состоится в тюрьме Висбадена, отберут не самых быстрых бегунов. Включение в эстафетную команду полумарафона будет происходить по таким критериям, как отношение к тренировкам и поведение. Насчет некоторых других исправительных заведений ходят слухи, что в них преобладает честолюбие и что они стремятся к победе любой ценой. Дитер Бауман относится к этому спокойно: «Кто-то из руководителей поначалу может ставить перед собой и командой воспитательные цели, но однажды замечает: у меня есть пять сильных бегунов. И у него, конечно, появляется желание победить. Это как в обычной жизни. Существуют разные подходы, и цели от года к году меняются. А кроме того, победа – это тоже воспитание».

Как и в настоящем спорте, в «зональном чемпионате» достаточно часто случаются дисквалификации из-за своеобразного допинга. Употребление наркотиков является однозначным поводом для отстранения спортсмена. Вступает в действие система наказаний. «Если возникает подозрение насчет наркотиков, – говорит Лейф Херфс, – то проводится тест». Практически это тот же самый допинг-контроль. Перед каждой тренировкой сотрудники тюрьмы осматривают газон вокруг футбольного поля в поисках маленьких бумажных пакетиков. Друзья с воли перебрасывают в такой упаковке марихуану или другие наркотики через четырехметровую стену, а заключенные незаметно подбирают их в ходе спортивных занятий.

Бауман находится в своей стихии. Ведь речь идет о беге, который он любит, и о людях, к которым он, похоже, тоже хорошо относится. Объясняя что-то своим подопечным, он берет их за руку. Бауман вместе с ними участвует в спринтерских забегах, которые начинаются после разминки. Правда, он при этом не сходит с места, но тоже активно работает коленями и пятками. Таким образом он мотивирует учеников, не произнося никаких вдохновляющих фраз. Он сохраняет естественность, что в тюрьме, пожалуй, не так уж легко.

На тренировке его не волнует, что перед ним хулиганы, воры, наркоторговцы. Для него это просто подростки, которые хотят бегать. Он и не интересуется, кто за что сидит. Бывает, что кто-то из парней делится с ним своей историей, но Бауман, как правило, видит перед собой только парней в кроссовках. Они не должны чувствовать, что к ним относятся с предубеждением. С этим им еще не раз предстоит столкнуться на воле.

Правда, я вижу, что они испытывают потребность рассказать о себе, выговориться. Петер Гюльпен спрашивает у них, кто хочет поговорить со мной о беге, и все двенадцать выражают желание. Но, поскольку беседы в тюрьме тоже служат поощрением, Петер выбирает только двоих.

Рамзи и Эспуар усаживаются на стулья в кабинете спортивных инструкторов. Это одно из немногих мест в тюрьме, где все выглядит ярко и пестро: стены украшены кубками, грамотами, газетными статьями о различных тюремных турнирах. Рамзи говорит: «Бег мне нравится не так, как силовой спорт или единоборства». На воле он ходил в клуб тайского бокса. Эспуар вторит ему: «Бег – это не самый любимый мой вид спорта. Я больше настроен на боевые искусства». До заключения он был каратистом. «У всей нашей семьи способности к этому. Моя мать занималась кикбоксингом».

Рамзи и Эспуар пришли в этот проект, как, пожалуй, и большинство остальных, потому, что любой спорт лучше, чем его полное отсутствие. «Я такой человек, что мне надо куда-то деть силу», – говорит Рамзи. «Я тоже подумал, что нечего целый день торчать в камере», – поддерживает его Эспуар.