Зачем мы бегаем? Теория, мотивация, тренировки

Пожилая женщина в национальном наряде долины Сарентино – красный шейный платок и платье с вышитыми цветами – интересуется у меня, где ей лучше встать. «Вы считаете, здесь будет хорошо видно? – спрашивает она, стоя возле здания школы, в 200 метрах от финишной черты. – А может, лучше подождать у самого финиша?» Заметно, что она нервничает в новой для себя ситуации, так как ей еще не приходилось быть свидетелем окончания такого забега. В нем участвует ее сын, Роман Хохкофлер. «Он себе кровавую мозоль на ноге натер», – в ее голосе сквозит материнская забота. Женщина приехала на автобусе из Дурнхольца – самой отдаленной деревни долины.

Чтобы встретить своего сына на финише, она уложила волосы в красивый пучок на макушке.

– Там, на высокогорных лугах, должно быть, красиво, – говорит она.

– А как вы думаете, бегуны любуются красотами природы?

– Нет, – отвечает фрау Хохкофлер.

Когда же они появятся? Женщина с двумя сыновьями десяти и двенадцати лет решает сходить поесть мороженого в кафе возле церкви. Мальчики проводят здесь каникулы и ждут отца, который бегает где-то по горам. Меня охватывает ностальгия. Я тоже так проводил детство, поджидая своих родителей возле беговой трассы в Менгерскирхене или Грисхайме. В начале 70-х моя мать была одной из первых бегуний на марафонскую дистанцию в Германии. Ее лучшее время составляло чуть больше трех часов. Отец занимался спортивной ходьбой на 50 километров и входил в национальную сборную. Мы вместе с сестрой порой ждали их часами. Тогда нам было лет семь-восемь. И, насколько я помню, это нам было не в тягость. Я о чем-то мечтал или, к радости случайных зрителей, изображал спортивную ходьбу, вовсю размахивая руками. Если было холодно, я забирался в машину, где было ненамного теплее. Однажды, когда отец участвовал в квалификационном отборе на Олимпиаду 1972 года в Мюнхене, за мной поручили следить тете Юлии – элегантной женщине в красивом пальто и с накрашенными губами, а я гонялся за ней по трибунам Олимпийского стадиона с отцовским перочинным ножом в руках. Тетя очень обиделась на меня за то, что я опозорил ее перед всей публикой! Но я знаю это только из рассказов. Мне тогда было два года. Отца на тех соревнованиях дисквалифицировали, так как он перешел с ходьбы на бег.

«Ты тоже участвуешь?» – спрашивает фрау Хохкофлер у своего знакомого из Зарнтхайна, который тяжело толкает в гору велосипед. Само собой, это шутка, потому что если бы он участвовал в Трансальпийском пробеге, то сейчас был бы на дистанции.

Вскоре после двенадцати появляются наконец первые спортсмены. «У меня мурашки по коже бегут!» – кричит в микрофон диктор, стоящий у финиша. И, похоже, он не преувеличивает. Лидеры двигаются на удивление легко, на их лицах почти не читается усталость, как будто дистанция длиной 34 километра, ведущая по косогорам и каменистым осыпям, была для них сущим развлечением. Но такая гонка создает весьма серьезную нагрузку на сердечно-сосудистую систему. За неделю они пробегают 250 километров на средней высоте около 2000 метров, и трасса при этом идет то вверх, то вниз. По-видимому, они бегут в аэробном режиме и дышат без всякого труда. Однако мои представления об экстремальном беге с позиций человека, который всегда бегал только по ровной поверхности, быстро развеиваются. «Армии дважды упал», – докладывает один из бегунов на финише, а вскоре появляется и сам Армии. Его лицо и майка измазаны запекшейся кровью. Похоже, кровь хлестала из носа и рваной раны на виске и засыхала прямо на нем, а он, естественно, продолжал бежать дальше.

Некоторые бегуны приходят к финишу с травмами и повреждениями, но уставших среди них, похоже, нет. Они улыбаются, беседуют друг с другом, шутят. И это после 4–5 часов бега!

Поскольку в забеге участвует команда из Японии, две группы японских телерепортеров ведут съемку. Они берут интервью у австрийского бегуна. Это одна из тех современных «интернациональных» бесед, когда обе стороны говорят на английском языке и ни одна из них его толком не знает.

– Что вы можно сказать про японский бегуны? – спрашивает японский журналист.

– Быстро-быстро сегодня. Один день так, другой – по-другому, – отвечает бегун.

– Спасибо, – говорит японец.

Но вот появляется Роман. Фрау Хохкофлер все же перебралась ближе к финишу. Невысокого роста, с едва заметной улыбкой на лице, она стоит среди бурно аплодирующей публики. «Мы только что слушали песню “80 миллионов”, – кричит диктор, – и, глядя на то, что происходит, можно подумать, что здесь собрались 80 миллионов жителей долины!» На самом деле на финише около 50 зрителей.

Друзья из Зарнтхайна дарят Роману Хохкофлеру и его напарнику Мартину Псеннеру самодельные фигурки в виде кроссовки с лавровым венком. Похоже, Трансальпийский пробег решил проблему одиночества бегунов на длинных дистанциях. Они стартуют парами.