Зачем мы бегаем? Теория, мотивация, тренировки

Хорошо, конечно, что, даже пробежав ноль метров, можно потратить 2 килокалории, но неужели это дурацкое мобильное приложение отказало именно сегодня? А у меня было такое чувство, что я бежал довольно резво.

На следующий день у меня болят мышцы. Мышечная боль от бега!

Странно то, что эта боль сосредоточена в области бедер, почти на ягодицах.

«Как быстро все забывается, – думаю я. – Еще несколько недель назад из-за воспаления подошвенной фасции я вообще не мог бегать, а теперь уже злюсь из-за таких мелочей, как боли в мышцах бедер. И это вместо того, чтобы благодарить судьбу, что снова могу бегать, не испытывая боли». Мы часто проявляем недовольство из-за мелочей. Похоже, это служит для нас стимулом.

Мне удается сознательно выполнять свой план по преодолению отметки в 5 минут. Все деловые поездки длятся не больше двух дней, поэтому у меня всегда выходит три тренировочных дня в неделю. Спустя три недели десятикилометровая дистанция кажется мне уже ужасно скучной и длинной. Во время бега с переменной скоростью я почти всегда заканчиваю фазу ускорения через 40–50 секунд. Я ругаю себя за это, так как собирался делать минутные интервалы, но при следующем ускорении опять жульничаю. Что же касается восстановительного бега, то я не могу заставить себя настроиться на отдых, потому что мне обязательно надо каждый раз выходить из 5 минут. И все же все эти мелочи не могут лишить меня радости. После следующей командировки я снова выйду на пробежку и когда-нибудь, возможно уже в скором времени, снова смогу пробежать десятикилометровку за 46–47 минут. А теперь мне опять предстоит путь в Штутгарт, где надо собрать материал для книги на тему диагностики функциональных возможностей организма.

Готовясь к бегу в Штутгарте, я надеваю майку, трусы и маску для дыхания. Я выбрал свою лучшую майку цвета морской волны, которая сочетается с трусами, но сейчас, разглядывая себя в зеркале на стене спортивной лаборатории, вижу, что она выглядит какой-то старой и застиранной. Дыхательная маска тоже подходит по цвету к трусам и майке.

Дыхание – важнейший индикатор нашего физического состояния. Дети во время игр инстинктивно останавливаются, когда им не хватает дыхания. Бегуны знают, что выдерживают правильный темп, если во время движения способны разговаривать.

Ученые уже давно прорабатывают идею о том, что дыхание способно многое сказать о наших функциональных возможностях. Есть фотографии 1928 года из Берлина, на которых снят бегун в дыхательной маске, а за ним едет ученый на велосипеде, обвешанном канистрами. Канистры соединены шлангами с маской. Таким способом измерялся объем газов, вдыхаемых и выдыхаемых бегуном.

Сегодня каждый бегун-любитель может провести обследование своего дыхания с целью диагностики функциональных возможностей. Спироэргометрия (от лат. metrum – измерение, spirare – дыхание и греч.

ergo – работа) считается в настоящее время самым точным методом определения функциональных возможностей бегуна. На основании этих данных выстраивается методика тренировки спортсмена. Таким способом выявляется идеальная скорость продолжительного бега для каждого человека.

Мечта об открытии совершенной тренировочной формулы не дает бегунам покоя уже сотни лет. Дебаты о том, каким должен быть объем интервальной тренировки, какие дистанции бегун должен преодолевать в равномерном темпе и с какой скоростью, ведутся непрерывно и прямо-таки с религиозным рвением. «Все заняты поиском магической тренировочной таблетки», – пишет исследователь Стефен Зайлер, занимающийся проблемами спорта в университете норвежского города Кристиансанна.

Зайлер пропагандирует тренировочную модель трех скоростных зон. Первая – медленная, для продолжительного бега. Далее идет «черная дыра» среднего темпа, в которой лучше не тренироваться, а затем – зона высоких скоростей, в которой осуществляется дозированная скоростная нагрузка. Эту модель Зайлер сверил с тренировочными планами сотен ведущих бегунов. Чтобы определить индивидуальные границы зон для каждого спортсмена, используется спироэргометрия.

Где-то в глубине души я уверен, что для любителей подобные научные исследования излишни. Пожалуй, того же эффекта можно добиться просто за счет более интенсивной тренировки. Я оправдываю себя тем, что прохожу эту функциональную диагностику лишь для того, чтобы затем описать ее в книге.

Даниэль Хольцингер подсоединяет маску к измерительному прибору и начинает тренировать со мной безопасный соскок с «бегущей дорожки» на тот случай, если во время движения что-то пойдет не так.

Я не говорю ему о том, что никогда в жизни не бегал на тренажере. Это один из моих непоколебимых принципов: бегать надо на природе.

– С этим ты, конечно, знаком, – говорит Даниэль Хольцингер, протягивая мне измеритель частоты пульса.

– Гм, нет. Никогда не приходилось пользоваться.

Даже если Даниэль Хольцингер и удивлен, то не подает виду.