Зачем цветет лори

      Она обернулась, уже чувствуя, дыхание огня, жаркое, обжигающее. В глубине раздался сильный гул, потом треск ломающегося дерева и грохот, кажется обвалилось одно из перекрытий.

      Девушка бросилась в сторону своей комнаты, где остался ее плащ, но там уже было столько дыма и жара, что сунуться дальше коридора она не решилась. Дальние комнаты уже полыхали, дом затянуло серой удушливой пеленой, и Оникс снова застыла у входной двери, жадно вдыхая воздух. Выйти она не могла. Сколько не старалась, аркан аида легко отбрасывал ее обратно, и все, что ей оставалось, это стоять у спасительного выхода и смотреть на пламя.

      ***

      Выйдя из дома, Лавьеру хватило нескольких мгновений, чтобы оценить уровень магического пламени, что жадно лизало стену конюшни. Он быстро зашел внутрь, задерживая дыхание, потому что внутри, уже все было в дыму, отвязал лошадей. Жеребца Гахара на месте не было. Вернее, лже Гахара, потому что у его стража никогда не было способности к огню, а то, что пламя неестественное, было ясно аиду с первого взгляда. В дыму возникла фигура Ленара.

      — Верховный?

      Аид вскочил в седло.

      — Погасите пожар. И присмотри за раяной, - бросил он стражу и пришпорил лошадь. Рысак встал на дыбы и вылетел из загона, чуть не снеся по пути ограждение.

      Лавьер вылетел за ворота поселения и натянул поводья, заставляя коня остановиться на развилке. Кто бы ни скрывался под личиной Гахара, ему не уйти от аида, и не уйти от его темного дара. Лавьер привычно разрезал запястье, внимательно рассматривая капли крови, что падали на землю. Закрыл глаза, сосредоточился, выпуская силу. Перед его мысленным взором возникла картина: всадник в плаще погоняет жеребца, нервно бьет пятками по бокам лошади, увеличивая расстояние… Тонкая красная нить крови аида натянулась между Лавьером и беглецом, указывая путь. Если бы времени прошло больше, аиду уже сложнее было бы определить направление. Но сейчас это было легко.

      Он открыл глаза, запечатал порез и развернул коня на север, пуская жеребца в галоп. Мощный конь сорвался с места, словно черный вихрь, пожирая лье почти без усилий. Красная нить, натянутая аидом дрожала, сокращаясь, приближала его к лже Гахару. Аид даже не испытывал азарта погони, только холодное и почти равнодушное желание выяснить, кто скрывается под личиной его стража, а потом убить. Он вскинул голову, всматриваясь в горизонт, на котором уже виднелась фигура всадника.

      Глупый лже Гахар ехал на север, в обратную сторону, надеясь обмануть аида, и затеряться среди бесконечных лесов. Еще одна ошибка. Ученик цитадели повернул бы к городу, потому что всегда легче прятаться в толпе, там нить крови размывается, переплетается с множеством других, а здесь, на открытой местности ей нечего не мешает, и для Лавьера он открытая мишень.

      Аид оценил расстояние. Для арбалетного болта далеко. Но его жеребец несся все быстрее, почти хрипя, но уверенно сокращая расстояние. Еще немножко…

      « ... Ран»

      Голос прошелестел в его голове так тихо, что он даже не сразу понял, что это отголосок крови, а не воспоминание. Раяна. Это был ее голос… Остаточное явление связи крови, которую он влил в нее, пытаясь скрыть запах лори. Лавьер слышал, что так бывает, что связь крови порой бывает такой сильной, что маг может услышать голос и эмоции связанного даже мысленно. Но на себе никогда не испытывал.

      И вот сейчас этот тихий голос, даже не шепот, шелест, еле уловимый ежвег за стуком крови в висках. И все же явный. И в этом голосе Лавьер четко различил отчаяние и боль, и на миг его обдало жаром и он почувствовал гарь, почти задохнулся от дыма. Это длилось лишь миг, и снова все исчезло, словно и не было, словно показалось.

      Темная фигура всадника на горизонте. Еще пару лье, и арбалетный болт, выпущенный аидом, пробьет круп коня под беглецом, и тот свалиться в грязь дороги. Пару лье…

      Ран Лавьер развернул рысака и ударил пятками, заставляя его уже почти лететь над землей, туда, где полыхало пламя пожара.

      ***

      Обратное расстояние, он преодолел еще быстрые, но аиду казалось, что конь несется слишком медленно, и когда жеребец влетел во двор горящего дома, у него на морде была пена, а бока разодраны металлическими платинами на сапогах аида. Лавьер спрыгнул на землю еще до того, как конь остановился.

      По двору метались люди, навстречу кинулся Ленар.

      — Господин, мы не смогли погасить… слишком сильное пламя.. не гаснет от воды. И я не смог вынести раяну…

      Лавьер не остановился, слушая стража, внимательно осматривая горящие балки крыши, которые вот – вот грозили обвалиться. Он не винил сумеречного, никто не смог бы вывести раяну из дома, к которому она привязана арканом, кроме самого аида.

      Входная дверь горела, перекрытие у входа обвалилось.

      Аид быстро сдернул плащ, окунул его в кадушку с грязной дождевой водой и снова надев, побежал ко входу, отбросив Ленара, который пытался его остановить.

      Внутри не было воздуха, только дым, гарь и пламя, с треском пожирающее помещение.

      — Оникс!

      Девушка не отзывалась. Лавьер закрыл мокрой тканью лицо, оставив только глаза, и быстро стал осматривать помещение и, не находя раяну.