Зачем цветет лори

      Оникс смотрела в его глаза, интуитивно понимая, что врать нельзя, почувствует. И говорила правду, просто… не всю. Но о той части, о которой умалчивала, она старалась не просто не думать, а загнать ее как можно глубже в свои воспоминания, опасаясь, что аид может пролезть к ней в голову и все там рассмотреть.

      — И маленькая раяна решила помочь, даже по доброй воле лечь под меня, ну надо же! - усмехнулся аид, не сводя с нее взгляда.

      — Да!- выкрикнула она, - я просто хотела, чтобы он остался жив! Я не понимаю, чем он перед тобой провинился, я просто устала от того, что вокруг меня все умирают!!

      В каком – то смысле Оникс говорила правду, и теперь она надеялась, что эта правда читается в ее глазах.

      — Плохо старалась, - с насмешкой сказал он, - Гахар мертв.

      — Ты… убил его?

      —Да.

      Он усмехался, но глаза оставались холодными и внимательными, отмечая малейшее проявление ее эмоций. Губы Оникс дрогнули и скривились, а на лице проступила горечь и сожаление. Но никакого сильного потрясения или глубоко горя, как бывает при потери близкого человека, аид не заметил. Лавьер мог применить к раяне свой дар, зная, что она не выдержит очень быстро и расскажет все, вплоть до самых сокровенных своих чувств и мыслей, но что-то его останавливало. Может то, что после того как он все из нее вытряхнет, раяна станет сломанной куклой.

      — Я говорю правду, - прошептала она, - я просто хотела, что бы он остался жив… Как и все остальные…

      — Что еще он тебе сказал?

      — Ничего. Только то, что совершил ошибку, и ты убьешь его, если я не… задержу тебя. Мы и разговаривали то всего пару минут, не больше. И потом мне стало плохо. Это все. Поверь…мне.

       Она закусила губу, чувствуя горечь внутри себя, но глаз не отвела. По его лицу невозможно было понять, о чем аид думает и верит ли ей. Лавьер отпустил ее, и Оникс пошатнувшись, оперлась рукой о стену.

      Аид отошел от нее и вышел, не став больше ничего спрашивать. Девушка еще постояла, кусая губы, а потом сняла сапоги, проверила свои сокровища, спрятанные внутри, залезла под одеяло и закрыла глаза. Перед глазами стоял Гахар и улыбался. Она задремала, но проснулась, когда вернулся аид, походил по комнате, устанавливая магическую защиту, лег рядом, не раздеваясь, прижал девушку к себе.

      Лавьер уснул моментально, просто позволив своему телу и сознанию отдых, но даже во сне не выпуская раяну из рук.

      ***

      Утром они уехали. Оникс ничего не спросила про Ленара, с ужасом вспоминая крики боли, что раздавались ночью в доме. Аид с ней не разговаривал, даже почти не смотрел, только подсадил в седло и отвернулся. Девушка не понимала его мыслей и чувств, и сейчас ей казалось, что эта холодная отстраненность даже хуже его страсти.

      Несколько дней слились для Оникс в бесконечную череду полей, лесов, размытой дождем дороги и чужих домов, в которых она просто падала от усталости на кровать. А на четвертый день она почувствовала запах моря.

      Оникс не была уверена, но ей всегда казалось, что море должно пахнуть именно так: солью и штормом. Она вдохнула полной грудью, расширившимися глазами рассматривая очертания скал. Отсюда они действительно казались синими, словно нарисованными на холсте. А под ними билась вода, разбиваясь о камни белой пеной и с каждым ударом устремляясь все выше, туда, где темнел замок, острыми шпилям протыкая небо.

      На границе владений им навстречу выехали стражи и склонились, узнав своего господина.

      — Мы рады вашему возвращению в Синие Скалы, верховный.

      Лавьер кивнул, рассматривая замок, в котором не был пару лет. Короткое время отдыха он предпочитал проводить в своем столичном поместье. Лавьер не скучал по родовому замку, и его не тянуло вернуться сюда, разве что иногда снилось это холодное море, что бьется о скалы. Но и это было довольно редко.

      Он тронул поводья, направляя лошадь на узкую горную тропу, благодаря которой к замку почти невозможно было подобраться незаметно. Это была единственная дорога, всегда охраняемая стражами. И теперь эта охрана будет еще больше усилена, чтобы к Синим Скалам никто не подошел без ведома хозяина.

      Он знал, что не сможет задержаться надолго, слишком много дел, но пока выбросил эти мысли из головы. Прежде нужно решить другие вопросы и спрятать раяну. Он повернул голову, окинул взглядом уставшую девушку. Лавьер знал, что она чувствует себя плохо и утром внимательно осмотрел ее тело: красные саднящие полосы от хлыста, которые так и не прошли, потому что она каждый день была в седле, множество синяков от его рук, постоянно опухшие, искусанные аидом губы. Но она ни разу не пожаловалась, и не попросила остановки, не отталкивала его по ночам, когда аид бешено, до боли хотел ее, и не мог сдержать своего неистового желания.

      Сильному и тренированному телу Лавьера для сна и отдыха хватало нескольких часов, а вот раяна была совершенно измучена.

      Оникс замкнулась, погрузилась в себя, и они почти не разговаривали. А впрочем, о чем им было разговаривать?

      Лавьер отвернулся.

      — Старый Анакин еще жив?- спросил он стража, - скажи, я жду его.