Задание Империи

— Ну да, теперь ты будешь так говорить… Ладно, слушай. В юности я как-то познакомилась с работами Маркса, — начала она свой рассказ, — и пришла к выводу, что в России рабочий класс еще есть, хоть и не такой большой, а класса буржуазии, по сути дела, нет.

— Это как это? — спросил Виктор. — А все эти владельцы заводов, банков, малый бизнес наконец — разве это не буржуазия?

— Ты, наверное, из Америки приехал?

— Почему из Америки? — удивился Виктор и тут же вспомнил, что в бериевском СССР в реальности-2 в нем тоже подозревали американца.

— Ты все время говоришь — «бизнес», вместо «предприятие», «дело» или «гешефт». Дельцы у тебя бизнесмены… Я бы еще понимала, если бы ты называл их буржуями или капиталистами. А вместо «мелкий собственник» ты сказал «малый бизнес». Это калька с английского, small business.

— Ну правильно. Я же живу в мире книг. Читал английских авторов, например, Альфреда Маршалла.

— Богатство предполагает экономическое благородство? Это Англия, и у них другая буржуазия… Короче: буржуи у нас, конечно, есть, а вот буржуазии, как класса, не было и нет. Рабочие — они объединялись и выражали свои интересы. Я слышала, что здесь, в Бежице, еще в пятом году рабочие взяли власть, установили Советы — практически как нынешний Собор — и стали вводить восьмичасовой рабочий день, бесплатное образование, медицину, пенсионное обеспечение… В общем, то, что потом вводили фачисты. Причем тогда, в пятом, это все делали большевики. Фачисты ненавидят большевиков, а сами взяли в программу их же лозунги, но об этом запрещено писать и публично говорить. Поэтому про большевиков вы почти ничего нигде не прочтете. Разве где-нибудь в закрытых фондах жандармерии.

— Ясно. Спасибо, что предупредили.

— Ну вот, а буржуи у нас так и не смогли выдвинуть чего-то такого, что бы отражало их общие интересы. Точнее, у них общий интерес — побольше нахапать, оттяпать не только у рабочего класса, но и друг у друга любой ценой, несмотря ни на законы, ни на веру, не говоря уже о совести или сочувствии. У них один лозунг — все поделить и переделить. Экспроприаторы.

— А как же братья Могилевцевы, Тенишева… тот же Мальцов?

— Разве они стали примером? Разве вокруг них объединились? И потом, это было до германской и смуты. А когда Колчак победил эсеров и стал премьер-министром…

«Эсеров? Почему эсеров? Как об этом расспросить? А может, об этом запрещено спрашивать? Черт, как сложно не в своем тоталитаризме».

— …То в имущий класс пришли уже другие люди. Те, что привыкли хватать добычу любым путем, вплоть до силы. Любым путем устранять соперника — любого, кто помешает. Короче, привыкли убивать и грабить, мошенничать и красть у своих же.

«Жаль, что про революцию она так мало. Хотя, может, опасно про нее говорить. А про нуворишей — это понятно».

— Во времена Республики взятки, продажность, казнокрадство, разные аферы достигли неслыханных при царе масштабов. Хотя все это просто, понятно и потому грустно. Все это пошло от Гражданской войны. Гражданская война — это атмосфера преступных беззаконий, которые совершаются с обеих сторон, ибо ни у кого не остается иного средства, кроме прямого насилия и террора: больше ничто не действует. Отечества нет, веры нет, остаются петля или пуля. Любой произвол и насилие будут оправданы военной целесообразностью. Конечно, в этой атмосфере всплыли люди с откровенно преступной психологией. Так что еще во время войны у Колчака, да и вообще в белой армии, расцвели террор, казнокрадство, хищения, взяточничество. Нет, вы не думайте, я не хочу оправдать красных или террор Троцкого, не знаю, было ли бы при них лучше, — просто все вышло как вышло. Иногда, правда, приходит в голову: не лучше ли, если бы большевики или эсеры все экспроприировали?

— Почему?

— Потому что при Республике все равно начался передел собственности. Экспроприировали казенную собственность, экспроприировали собственность друг друга. Закон не действовал, потому что был всеобщий подкуп. Точнее, вместо закона в России стал действовать воровской закон — воры, дельцы и продажные чиновники объединились в банды и воевали друг с другом, кому что достанется. В Москве тогда каждую ночь слышались очереди — сначала из переделанных маузеров, потом стали закупать «томпсоны», «рейнметаллы», «беретты», еще «шмайссеры», которые тайно делали в Ижевске для Германии, а там дошло и до «федоровых», когда «папы» начали заказывать в Америке бронированные автомобили — такие, как у чикагской мафии. Наивные… американская мафия была в ужасе от того, что происходило у нас. Бронебойные пули «федоровых» превращали эти машины в решето… и всех, кто там сидел. Я как-то сама видела место происшествия, была в толпе… из авто капала кровь на булыжник, под ногами гильзы, парил пробитый радиатор… попутно убили трех прохожих, оказавшихся рядом, случайно попали, они валялись на мостовой, потом их увезли… Слушай, открой вторую.

— С удовольствием.

— «Цедя сквозь фиксы отборным матом, деньги и власть берут с автоматом…»

— Маяковский, что ли?