Загадка песков

Мое положение напоминало нечто вроде гимнастического упражнения – я полулежал-полустоял на дамбе, используя выступающие кирпичи в качестве упора, а подо мной плескалась вода. Но в конце концов я недаром провел несколько недель на «Дульчибелле». Цепь моих размышлений была следующая: буксир пришел за моими друзьями; на весельной лодке за буксиром не угнаться, а упускать их из виду нельзя; следовательно, надо пробраться на буксир, а первый и самый разумный шаг на пути к цели – это стать похожим на члена экипажа. Второй шаг будет посложнее, потому как матросы, покончив с работой, уселись бок о бок на фальшборт и закурили трубки. Впрочем, вскоре последовала маленькая пантомима, столь же увлекательная, сколь и многообещающая. Матросы обсуждали что-то, переводя взгляд с буксира на гостиницу и обратно. Один сделал пару шагов в направлении гостиницы и поманил второго, тот, в свою очередь, прокричал что-то в люк машинного отделения, после чего догнал товарища на дороге к заведению. Не успел еще этот спектакль закончиться, как я уже стаскивал сапоги, а секундой позже брел по грязи в одних носках. Дюжина бесшумных шагов, и вот я перебираюсь через фальшборт между штурвалом и дымовой трубой и начинаю поиски подходящего укрытия. Любой уважающий себя «заяц» прячется в трюме, но тут имелась только кочегарка, к тому же населенная, да и пустой бочки из-под яблок, так пригодившейся Джиму из «Острова сокровищ», тоже не наблюдалось. Насколько я мог видеть – а далеко заходить я не отваживался, опасаясь быть замеченным через световой люк, – поверхность палубы не предполагала ни намека на тайник. Но на противоположном, правом борту, почти посередине корабля, была вывешена на шлюпбалках за борт небольшая лодка. Здравый смысл, а быть может, и смутное осознание дальнейшей ее полезности толкали к шлюпке с неодолимой силой. В любом случае выбора не имелось, и я, оседлав фальшборт, осторожно залез в это убежище. Тали слегка поскрипывали, весла и скамейки мешались, но еще задолго до того, как промочившие горло лентяи вернулись на буксир, я примостился на днище между двумя банками, причем так, что мог выглядывать при необходимости поверх планшира.

Вернулись оба моряка бегом, а вскоре послышались приближающиеся голоса. В одном из них, не умолкающем ни на секунду, я узнал герра Шенкеля. Почтмейстер и Гримм поднялись на буксир и спустились по кормовому трапу, рядом с которым я разглядел второй световой люк, не больше, чем на «Дульчибелле». Внизу загорелся свет, до меня донеслись звук откупориваемой бутылки и звон стаканов. Через пару минут немцы снова появились на палубе. Было очевидно, что герр Шенкель не прочь остаться и хорошо провести время, а Гримм старается избавиться от него, причем не слишком церемонится. Первый настаивал, что завтра будет прилив, но последний дал команду отчаливать, заметив при этом с грубым ругательством, что вода падает и надо торопиться. Кладя спору конец, он коротко пожелал гостю доброй ночи, встал за штурвал и позвонил в машинное. Герр Шенкель сошел на берег и потопал домой, изрядно возмущенный, а винт буксира завращался. Но мы не проделали и нескольких ярдов, как машины встали, раздался резкий свисток и, не дав мне времени осмыслить ближайшие перспективы, по направлению с дамбы донесся звук торопливых шагов. Сначала они послышались с берега, потом с палубы. Последний из вновь прибывших тяжело пыхтел, влезая на борт, и приземлился над доски с неловким стуком.

Покончив с доукомплектованием, буксир покинул гавань, но не в одиночестве. Плавно набирая скорость, корпус судна дернулся вдруг, потом рванулся снова, разгоняясь. Мы тащим что-то за собой. Но что? Один из лихтеров, разумеется, тот, что стоял ближе к корме.

Я знал, что в том лихтере, потому как заглядывал в него всего полчаса назад. Никакого смертоносного груза, просто уголь, обычный черный уголь. Причем даже не полный груз, а только одна изрядного размера куча в центре, закрепленная спереди и сзади досками, чтобы предотвратить смещение. «Отлично, очень полезная информация, – подумал я. – Гримм здесь явно для того, чтобы забрать партию угля для Меммерта. Но означает ли это, что мы идем на Меммерт?» Тут мне припомнилась подслушанная в депо фраза: «Только одна, с половинным грузом». Но почему с половинным?

В последующие несколько минут на палубе было оживленно, Гримм отдавал приказы, ему отвечал голос с баржи. Постепенно буксир развил обороты, корпус его завибрировал, а на борту воцарились мир и порядок. Я сообразил также, что мы вышли из обозначенного вехами канала и повернули на запад, потому как ветер, дотоле попутный, стал задувать с левого борта.