Загадка уральской Мадонны

– Да ладно вам, коллега! – Мизгирь хохотнул. – Я же таких, как он, немало повидал. Насквозь его вижу. Он интеллигентного человека сожрать готов. Но вы не стесняйтесь, обращайтесь ко мне, у меня с новой властью отношения приличные. Если что, вашего Погребняка моментально прижмут к ногтю…

– Нет, ничего такого… – испуганно пролепетал старик. – Не нужно никого… к ногтю.

– А чем вообще могу помочь?

– Вот если бы дров…

– Насчет дров мы непременно поговорим. Дрова – это, извините за грустный юмор, повсеместный камень преткновения. – Мизгирь повернулся к одному из спутников, в руках которого тут же появился блокнот, и промурлыкал: – Подумай, Митенька, где можно для Ивана Игнатьевича дров раздобыть. А вы мне, коллега, вот что скажите. – Мизгирь посерьезнел. – Есть у вас какие-нибудь интересные экспонаты? Такие, которым место в больших, настоящих музеях?

И тут Иван Игнатьевич оживился.

– Вот как раз вчера я прямо здесь, в этом доме нашел кое-что интересное… кое-что более чем интересное… – Он бросился к столу, где вечером оставил бесценную доску, но доски там не оказалось. Старик всполошился, оглядел комнату и наконец нашел доску на полу возле печки. Не иначе паршивец Прошка переложил. Хорошо хоть, не пустил на растопку! С него бы сталось…

Иван Игнатьевич поднял доску, подошел к Мизгирю, повернул доску к свету и показал найденные вчера буквы.

– Вы видите, что тут написано?

Мизгирь склонился над доской, поправил пенсне, вгляделся, ахнул, снова вгляделся и поманил своих спутников:

– Поглядите, коллеги!

Те сгрудились вокруг доски, сталкиваясь лбами, и дружно заахали, переглядываясь.

– Ведь это то, что я думаю? – смущенно проговорил Иван Игнатьевич. – Ведь это именно то?

– Ну, милый мой, вы меня просто поразили! – Мизгирь поднял глаза к потолку. – Такого я, признаться, не ожидал! Никак не ожидал! Чтобы в такой, извините, глуши…

– Вы считаете, что это… он? Рафаэль?

Мизгирь посуровел, поправил пенсне и отчеканил:

– Милый мой, говорить вполне определенно еще рано, нужно провести все необходимые исследования, но есть все основания предполагать, что это именно он, Рафаэль Санти, величайший художник всех времен и народов!

Иван Игнатьевич порозовел.

Его мечты начали воплощаться в жизнь, облекаться плотью.

Мизгирь тем временем продолжал: