Загадки истории. Крымское ханство

Как видим, широко распространенное, ставшее уже устойчивой хрестоматийной традицией представление о том, что крымцы всегда противостояли России, будучи подстрекаемы к этому турками, не соответствует действительности. Оно ошибочно так же, как и мнение о том, что Крымское ханство всегда лишь воевало с Россией и было ее извечным врагом на юго-восточном направлении. Действительно, достаточно вспомнить значение союза в последней четверти XV – начале XVI в. Крымского улуса во главе с ханом Менгли Гераем и Великого княжества Московского во главе с князем Иваном ІІІ в истории обоих государств, чтобы убедиться в ошибочности такого упрощенного, обусловленного позднейшими контактами с Крымом и в особенности событиями XVIII в., представления[8]

. Подобным образом позиции Османской империи и Крымского ханства относительно того или иного внешнеполитического вопроса каждый раз определялись множеством внешних и внутренних факторов истории этих государств, и далеко не всегда их интересы совпадали. Уместно, пожалуй, привести в данном случае мнение турецкого автора Ресми Ахмед-эфенди, который в политическом памфлете «Хулясэту-ль-итибар» так отзывался о татарах: «Знатокам истории известно, что татары именно и бывали всегда причиной разрыва нашего мира с Москвой и враждебных ее предприятий против Высокой Порты… Татарская нация искони была бременем для Высокой Державы. Это народ склонный к мятежу и зловещий».

Впрочем, если приготовления Мехмеда Герая к походу на Москву гневные султанские слова и притормозили, то не остановили – угрозы втянутого в венгерскую кампанию стамбульского правителя пойти походом на Крым явно были малореализуемы. Подготовка к московской операции в Крыму продолжилась.

Моcковиты, по мере возможностей, старались следить за действиями крымцев. В частности, уже 28 февраля была отправлена специальная грамота «султанову слуге Диздерьбургану Азовскому» с просьбой уведомлять московского князя о том, «каковы будут там у тебя вести… а мы тебя впредь своим жалованием свыше хотим жаловать». Для разведки активно использовали казаков, в частности, некоего «Ивашку Лазарева со товарищи». Четверым из них следовало тайком проникнуть в Крым к русскому послу Василию Наумову, «а которые останутся в Азове, и тем доведываться про царя Крымского и про царевичей, где ныне царь, не пошел ли куда из Крыма, а царевичи все ли в Крыму, не пошел ли который из Крыма, и будет царь вышел из Крыма, и куда пошел, на великого князя украину или куда?»

Отлаженная разведка принесла свои плоды – уже 10 мая 1521 г. из Азова прибыли «казаки Миша Тверитин с товарищами» и сообщили, что «царь Крымский Магмет-Гирей готов со всею силою на тебя к Москве», однако вынужден отложить поход, поскольку против него выступили родственники Саадет Герай и Геммет Герай, рассчитывавшие собрать в свою поддержку кочевавших в северопричерноморских степях кочевников, вторгнуться в Крым и свергнуть Мехмеда Герая. Это, впрочем, было уже совершенно невозможно – все основные боевые силы ханства были собраны Мехмедом Гераем в единый мощный кулак для удара на Москву, и мятежникам не приходилось рассчитывать на какую-либо весомую поддержку. Хорошо подготовленный и организованный поход, обещавший богатую добычу и большой полон, сделал преданными сторонниками правившего крымского хана даже тех беев, которые до этого могли питать к нему не самые теплые чувства. Поэтому, совершенно не опасаясь замыслов мятежных родственников, Мехмед Герай в начале лета «вышел из Перекопа со всею силою и встал на Молочной воде», направляясь на Москву.

Об активности крымского войска в Москву докладывала хорошо налаженная разведка. Так, уже 24 июня 1521 г. «великого князя казаки Ивашка Лазарев» сообщили, что «крымский царь на коня сел, и на тебя самого хотел идти и многую рать собрал», а чуть позже «приехал из Азова великого князя татарин Крым Такмасов», привезя следующее известие: «А царь, государь, пошел на твою землю на Андреев городок, а, сказывают, вужи (проводники) у него, где ему Оку перелезть, а с ним, государь, кажут, силы его сто тысяч, ино, государь, отгадывают, что с ним тысяч пятьдесят или шестьдесят. А жил бы, государь, бережно и летом и зимой, потому что, государь, тебе крымский недруг». Официальный летописец впоследствии писал, что Василий ІІІ, дескать, потому потерпел поражение, что нападение было неожиданным – «тогда ниоткуда брани на себя не ждал и сам в то время брани не готовил ни на кого, воинские же многие люди были тогда в своих областях без опасенья», однако в свете приведенных выше сведений это утверждение не заслуживает ни малейшего доверия. Москва к войне готовилась, укрепляла рубежи по Угре и Оке, усиливала гарнизоны городов Серпухова, Каширы, Тарусы, Коломны, Мещеры, Рязани, Стародуба, Новгорода-Северского. Всего вражеское вторжения должны были отражать 72 воеводы и «головы с людьми в полках».