Загадочное происшествие в Стайлзе

– Отличный вопрос! Именно его я задал себе. Почему мисс Говард скрывает письмо, написанное семнадцатого числа, и предъявляет это, поддельное? Да потому что она не хотела показывать письмо от семнадцатого числа. Что же такого там могло быть написано? И сразу у меня зародилось подозрение. Вы помните, как я сказал, что надо остерегаться людей, скрывающих правду?

– Да, но не вы ли сразу после этого назвали мне причины, по которым мисс Говард якобы не могла совершить преступление? – с негодованием воскликнул я.

– И это очень веские причины. Долгое время они мешали мне увидеть истинную картину преступления, пока я не вспомнил важный факт: Эвелин Говард в родстве с Альфредом Инглторпом. Она и вправду не могла совершить преступление в одиночку, зато вполне могла стать соучастницей. А эта бурная, преувеличенная ненависть! За ней скрывались совершенно иные эмоции. Несомненно, эти двое были любовниками задолго до того, как Альфред Инглторп появился в Стайлзе. Они состряпали гнусный заговор – Альфред женится на этой богатой, но довольно глупой старухе, убедит ее завещать ему все свои деньги, а затем они очень хитроумным образом отправят ее на тот свет. Если бы их план удался, они, вероятно, покинули бы Англию и жили бы вместе припеваючи на деньги своей несчастной жертвы.

Экая парочка хитрых и беспринципных авантюристов! В то время, как Альфред усиленно навлекает на себя подозрения, Эвелин тщательно подготавливает совсем иной кульминасьон. Она прибывает из Миддлингема со всеми уликами. Она вне подозрений. Ее багаж никто не обыскивает. На ее передвижения по дому и вне его не обращают внимания. Она подбрасывает стрихнин и пенсне в комнату Джона. Она прячет бороду в сундук на чердаке. Благодаря ее стараниям, рано или поздно они будут обнаружены.

– Ума не приложу, зачем им понадобилось сваливать вину на Джона, – заметил я. – Против Лоуренса было куда больше доказательств!

– Да, но все они возникли по чистой случайности. Представляю, как это невероятно раздражало участников нашего преступного дуэта.

– Лоуренс к тому же очень странно себя вел, – задумчиво продолжал я.

– Ну, еще бы. Вы, конечно, догадались, что скрывалось за этим странным поведением?

– Нет!

– Разве вы не поняли, что он считал убийцей мадемуазель Синтию?

У меня даже дыхание перехватило.

– Да быть такого не может!

– Отчего же, я и сам поначалу ее подозревал. Именно ее я имел в виду, когда расспрашивал мистера Уэллса о завещании в пользу посторонних лиц. Плюс ко всему приготовленные ею порошки бромида, актерские способности и искусное перевоплощение в мужчину – помните рассказ Доркас? На самом деле, против нее улик было больше, чем против кого бы то ни было еще.

– Пуаро, вы ведь шутите?

– Нисколько. Сказать вам, отчего мсье Лоуренс так побледнел, когда вошел в комнату матери в ту роковую ночь? Да потому, что он сразу понял: старую леди отравили, а через ваше плечо увидел – дверь в комнату мадемуазель Синтии не заперта на засов.

– Он ведь поклялся, что она была заперта! – запротестовал я.

– Вот именно, – с желчным смешком сказал Пуаро. – Тогда-то я и понял, что он выгораживает мадемуазель Синтию.

– Но зачем ему ее защищать?

– Да потому что он по уши в нее влюблен!

Я от души расхохотался.

– Ну, Пуаро, тут вы попали пальцем в небо. Мне доподлинно известно, что он не только не влюблен в нее – но и определенно ее недолюбливает!

– И кто же это вам сообщил, мон ами?

– Да сама же Синтия!

– А-а, милая крошка Синтия! И что же, она сильно переживала из-за этого обстоятельства?

– Она сказала, что ей наплевать.

– Ну, значит, она очень переживала. Таковы уж они, ле фамм!

– Ваш рассказ о поведении Лоуренса стал для меня большой неожиданностью, – хмуро сказал я.

– Но друг мой, разве же вы ослепли? Разве вы не видели, что на лице мсье Лоуренса возникала кислая мина каждый раз, когда Синтия веселилась и кокетничала с Джоном? Он вообразил, что старший брат вскружил голову юной барышне. Войдя в спальню мачехи и безошибочно определив симптомы отравления стрихнином, он сделал поспешный вывод, что мадемуазель как-то к этому причастна, и страх начал действовать за него. Сначала Лоуренс наступил на кофейную чашку и раздавил ее в порошок, решив, что таким образом уничтожит возможность проверить остатки содержимого. И с тех пор он столь же упорно, сколь и безуспешно отстаивал версию «смерти от естественных причин».

– А что это за шифрованные послания насчет лишней кофейной чашки?

– Я был почти уверен, что ее спрятала миссис Кавендиш, но должен был убедиться. Мсье Лоуренс сперва совсем меня не понял, но, поразмыслив, пришел к выводу, что если ему удастся разыскать лишнюю кофейную чашку, с его возлюбленной будут сняты всякие подозрения. Так оно и вышло.

– А что означали предсмертные слова миссис Инглторп?

– Ну, разумеется, она обвиняла в своей смерти мужа!

– Бог мой, Пуаро, да вы просто кудесник. У вас есть ответы на все вопросы, – вздохнул я. – Какое счастье, что все так благополучно закончилось. Даже Джон с женой помирились.

– Благодаря мне.

– Как это?