Загадочное происшествие в Стайлзе

– Друг мой, не сердитесь вы так! – взмолился Пуаро. – На самом деле вы оказали мне просто неоценимую помощь. Только ваша великолепная натура, которой противна всякая ложь и увертки, помешала мне быть до конца откровенным.

– Во всяком случае, вы могли хотя бы намекнуть, – проворчал я, понемногу остывая.

– Но, друг мой, я ведь так и сделал! Я оставил для вас сразу несколько подсказок. Вы сами виноваты, что неверно их истолковали. Вспомните, говорил ли я когда-нибудь, что считаю Джона Кавендиша виновным? Напротив, я утверждал, что его почти наверняка оправдают.

– Да… но…

– И разве сразу после этого я не пожаловался, что убийцу будет трудно призвать к ответу? Разве не ясно было, что речь идет о двух совершенно разных людях!

– Представьте себе, мне это было невдомек!

– А разве не заметили вы, с какой настойчивостью я твердил, что не могу допустить ареста Альфреда Инглторпа? Неужели вы и тогда ничего не заподозрили?

– А вы что же, подозревали его с самого начала?

– Конечно, как и все. Во-первых было понятно, что смерть миссис Инглторп выгодна прежде всего ее мужу. А такой мотив нельзя сбрасывать со счетов. Впервые отправившись в Стайлз в вашем обществе, я еще понятия не имел, как именно было совершено преступление. Но из того, что мне уже было известно о мистере Инглторпе, я мог сообразить: если убийца он, уличить его будет нелегко. Оказавшись на месте преступления, я сразу понял, что завещание сожгла именно миссис Инглторп, и тут, мой друг, вам не в чем меня упрекнуть – я старательно намекал, как нелепо было топить камин в столь жаркий день.

– Да-да, – нетерпеливо махнул я рукой. – Продолжайте!

– Что ж, мон ами, как я уже и говорил, тогда-то я и начал сомневаться в виновности мистера Инглторпа. Понимаете, против него было так много улик, что я даже стал склоняться к мысли, что убийство совершил кто-то другой!

– И когда же вы отказались от этой мысли?

– Когда увидел, что чем больше усилий прилагаю я, чтобы оправдать Инглторпа, тем больше усилий прилагает он, чтобы угодить за решетку. А когда я обнаружил, что его абсолютно ничего не связывает с миссис Райкс, и что на самом деле на этот лакомый кусочек облизывается Джон Кавендиш, мне стало ясно: убийца миссис Инглторп – ее супруг.

– Но почему вы сделали такой вывод?

– Да потому что он из кожи вон лез, чтобы казаться виновным. Видите ли, если бы у Инглторпа на самом деле был роман с миссис Райкс, молчание и запирательства были бы объяснимы. Но поскольку стало известно, что хорошенькой фермерской женушкой интересуется именно Джон, поведение Инглторпа имело лишь одно толкование: он хочет, чтобы его арестовали и обвинили. Бьен! С этой минуты я был преисполнен решимости не допустить этого.

– Пуаро, у меня уже голова идет кругом. Зачем Инглторпу нужно было попасть за решетку?

– Да потому, мон ами, что по законам вашей страны человека, оправданного в суде, нельзя судить повторно за то же преступление. А! Это была гениальная идея! Он, безусловно, человек метода. Видите ли, он понимал, что его неизбежно станут подозревать, придется жить под дамокловым мечом. И потому заранее сфабриковал против себя множество убедительных улик. Он хотел довести дело до суда. Затем он предоставит свое неопровержимое алиби – и вуаля, он в безопасности до конца своих дней.

– Я все равно что-то не пойму, как бы ему удалось доказать свое алиби, если на самом деле в это время он покупал в аптеке стрихнин?

Пуаро воззрился на меня с изумлением и жалостью.

– Я ушам своим не верю! Мой бедный друг! Неужели вы до сих пор не поняли, что в аптеку ходила мисс Говард?

– Мисс Говард?!

– Ну, а кто же еще? У нее подходящий рост, низкий, почти мужской голос, к тому же она кузина Инглторпа и между ними есть определенное сходство, особенно в осанке и походке. Ах, какой хитрый, и в то же время простой план задумала эта парочка негодяев!

– Мне по-прежнему невдомек, как они провернули этот трюк с порошком бромида, – признался я.