Загадочный город

Гули никак не удавалось рассмотреть рыцаря через узкую щелку глаз Гэвги.

— На помощь! — запищала Гвен. — Что это за шум?

— Беги! — завопил Гули. — Направо! Прыгай влево!

Они так и поступили, когда первым же взмахом сэр Родни отрезал Гэвги ухо.

Сидевшая в первом ряду Меган Ферди в отчаянии схватилась за пульт управления, пытаясь опередить рыцаря, который уже готовился нанести решающий удар.

Гули почувствовал, что его загнали в угол сцены. Ему нужно было держаться центра.

— Задний ход! — заорал он.

Наконец Энджи Бевинс сделала то, чего столько недель добивался от нее постановщик, — она душераздирающе завопила, и зрительный зал замер. Спецэффекты оказались на высоте. Музыка снова смолкла. Сэр Родни бросился к Гэвги, и Меган включила рубильник на полную мощность.

В фейерверке искр молот вылетел из руки рыцаря, и Родни выругался, глядя на то, как зубцы пилы, продолжая крутиться, прорезают сцену.

А потом провода Гэвги начали плавиться, и из костюма повалили клубы дыма с искрами.

— Ну хватит, Роддерс, — пробормотал Колье, но Родни проигнорировал его просьбу.

Он вытащил молот и двинулся добивать противника, по пути оттолкнув Финча. Гвен с Гули вертелись на месте, пытаясь определить местонахождение врага, но только ставили друг другу подножки, так что Гэвги наконец завалился на пол в хитросплетении искрящихся проводов и лохмотьев своей шкуры.

Никто не двигался. Битва казалась настолько первобытной, что никто не смел в нее вмешаться. Потрясенный чудовищностью происходящего, Облонг скорее почувствовал, чем услышал что-то у себя за спиной: шелест листьев по полу, будто по сцене протащили гигантскую метлу. Мимо гримировальной палатки проследовало странное существо: ходячее дерево с сучьями вместо рук, раздвоенным снизу стволом и шаром густой листвы вместо головы. Оно было покрыто гирляндами цветов.

Облонг попытался было встать у существа на пути, но вовремя вспомнил слова Ференсена: «По ходу Вашей пьесы прошу не удивляться вероятным неожиданностям и убедиться в том, что все входы и выходы готовы для эвакуации». Историк убедился, после чего отдернул занавес, чтобы пропустить шагающее дерево.

Это явление произвело поразительный эффект. Даже Родни Сликстоун остановился и вытаращил глаза. Его палец соскользнул с кнопки выключателя, и молот затих. Не растерялся только Мармион Финч: он вытянул правую руку в жесте глубокого почтения.

Над сценой разнесся густой и успокаивающий аромат цветов. А затем послышалось жужжание — невесть откуда взявшиеся пчелы принялись сновать от росшего на тенистых участках ротервирдского шиповника до человека-дерева и обратно.

Меган Ферди с изумлением наблюдала за прошедшим мимо нее Зеленым Человеком. Она предупреждала мужа о необходимости точно рассчитать время. Оставив свое место в зале, Меган побежала к палатке, над которой уже успели поднять вывеску.

В своем новом сверхчувствительном мире Солт не мог ни слышать, ни видеть пчел, но ощутил глубокое удовлетворение, когда они стали носить пыльцу с его цветов к ротервирдскому шиповнику и обратно. Прежний союз тысячелетней давности был запечатлен еще на фресках церковной башни.

Родни пришел в себя. Это нелепое, покрытое цветами уродливое подобие человека, вероятнее всего, было богом для деревенщины. Но Родни положит этому конец. Он даже не попытался снова включить молот. Просто поднял свое орудие и с размаху ударил им по стволу.

Родни Сликстоун мучил многих безвинных, никогда не получая сдачи, но теперь, когда Зеленый Человек отпрянул и смола потекла из образовавшейся раны, у мальчика возникло дурное предчувствие. Дерево содрогнулось, и молот вылетел у Родни из рук. Он упал на сцену, покореженный и более ни на что не годный. Солта пронзила боль, душевная и телесная одновременно.

Родни Сликстоун повернулся к залу, чтобы издать победный вопль: он сокрушил чудовище! То-то деревенские так ежились: их бог потерпел поражение.

Но мальчишка не смог произнести ни слова — пчелы принялись залетать ему в рот и ноздри; они не жалили, потому что в этом не было нужды. Родни стал задыхаться. Щеки его синели, пока он отчаянно пытался откашляться и выплюнуть пчел, но те не отставали.

Через несколько минут пчелы улетели, вернувшись к своим обычным делам и не оставив на теле мальчика ни единого пятнышка.

К тому времени Зеленый Человек уже удалился. Его походка была стремительной, он явно куда-то спешил. Забравшийся на сцену доктор проверил пульс мальчика и мрачно покачал головой. Зрительный зал ожил, большая часть аудитории пришла к выводу, что это именно древесный человек напал на мальчика, а тому, само собой, пришлось защищаться. Многие даже не заметили пчел, все произошло слишком быстро. Мужчины и женщины вскакивали со своих мест; кто-то схватился за согнутую ручку молота, другие начали двигать стулья.

— Давай! — крикнула Меган Ферди, выглядывая из-за приоткрытого полога палатки, и на свет божий выехала бочка «Священного молота».