Заглянуть в пустоту

– У женщины нет правил, – обиделась продавщица и, повысив голос, изрекла общеизвестную истину, – есть только настроение. Какое настроение, такие и правила! Так что или отоваривайтесь, или не мешайте работать!

– Да, извините, мы уже уходим, – невозмутимо сказал Войт, подхватил мужчину под руку и повёл к выходу.

– Так ты был с ними знаком или нет?

– Был, а что? Ты кто такой? – мужчина прищурил левый глаз и вопросительно посмотрел на незнакомца. – Я что, справочное бюро, чтобы информацией с тобой делиться?

– Понимаю, – спокойно сказал Войт и, открывая дверь перед мужчиной, подтолкнул его к выходу. – Так будет лучше, – сказал он уже на крыльце, за компанию закуривая с растерявшимся мужиком. – На вот тебе за информацию, пива свежайшего купишь, – он сунул в карман «осведомителя» пятьдесят гривен. – Так что можешь сказать о Коваленко?

– Вот это правильный подход, – удовлетворённо заметил мужик, – так сказать, профессиональный. А что тут говорить? Витёк, Царство ему небесное, утонул на рыбалке лет пять-шесть назад. Перебрал малёхо, а кинулись его только утром. Ещё и сорока не было! Дурная смерть. Хороший мужик был, правильный, работящий. Философствовать любил, а мы с него ржали. Помню, всегда говорил: «Если не знаешь, как поступить, поступи по-человечески». – Мужик перекрестился и смачно сплюнул в мутную лужу. – А жизнь с ним обошлась совсем не по-людски! Вот и вся философия.

– А жена?

– Лилька?! – на лице рассказчика появилось отвращение. Он скривился, будто откусил гнилое яблоко. – Стерва ещё та! Вот точно говорят, хорошим мужикам всегда мегеры попадаются, – заключил он и оглянулся на дверь магазина.

– А какой её дом? Где мне её найти?

– Хе! – развеселился мужчина. – Там же, где и Витька. Она год назад сгорела в своей хате. – Он указал рукой вдаль, – вон там, видишь, последняя, одни стены остались. Нажралась, как всегда и, видимо, заснула с цигаркой во рту. Хорошо, хоть дочки не было!

– Виолетты?

– Её…

– А где она была?

– По чём я знаю?

– А что ты о ней можешь сказать?

– О ком? О Виолетте? – мужик приподнял кепку и почесал затылок, – да ничего. Забитое существо. Тихая, запуганная. Её мать ненавидела, лупила, из хаты выгоняла. А вот отчим, Витька, любил её, как свою. Жалел. А как умер, так Лилька совсем с рельсов съехала. Так к бутылке прикладывалась, что потом и совсем помешалась. Лупила Виолеттку безбожно.

– Ясно… – задумчиво прошептал Войт. – А подруги у Виолетты были?

– А я откуда знаю? Ты вон, если хочешь, можешь у бабы Веры поинтересоваться. Она ихней соседкой приходилась. Да и вообще, та ведьма всё, что хочешь, знает, – засмеялся он, перекрестился и снова оглянулся на двери. – Ну, так что, я свободен? Вопросов больше не будет?

– Нет, спасибо, помог. Доброго дня, – сказал Марк Николаевич, а про себя улыбнулся, понимая, куда спешит мерловский мачо.

Баба Вера жила в небольшом уютном домике, обнесённом узорным свежеокрашенным забором. Гостя встретил звонкий лай маленького пекинеса с розовой ленточкой вокруг шеи. Войт позвал собаку, а сам подумал, что и она, и весь этот «пряничный» домик совсем не вяжутся ни с местом обитания, ни с самим названием населённого пункта. На лай собаки вышла небольшая опрятная женщина с круглым розовощёким лицом и ярко выраженной талией, туго перевязанной фартуком. От неё ароматно пахло пирожками и ещё чем-то сладким и очень знакомым, а сама она располагала к общению. Выслушав незнакомца, баба Вера принялась причитать, вытирая передником увлажнившиеся глаза. Через минуту Войт уже сидел на кухне, вдыхая цветочные ароматы, поедал пирожок с вареньем и слушал нескончаемый словесный поток щирой хозяйки.

– Бiдна, бiдна дiвчина! Така її доля. Мати її не любила, бо вона була нагуляна. Лiлька колись була нормальна жiнка, але якось погуляла с мiським та завагiтнiла. А той зник, безсоромний. Мати не дала їй позбавитися дитя. А потiм, як народилася дiвчинка, думали, як її назвати. А Лiлька i каже: «Вона менi сiро-буро-фiолетова!» Так i назвали – Вiолетта. А як Лiлька вийшла замiж за Вiтю, то начебто краще стало. Добрий мужик був, ладний. I Вiолетточка якось вилюднiла. А потiм… Ой, лишенько, – женщина закивала головой. – Їж, їж, синку. Все свiженьке. Ото печу, бо онукiв чекаю на вечерю. Вони живуть в Писарівцi. Син в мене дуже хороший, i жiнка в нього добра. Допомагають менi дiтки, дай їм Боже здоров’я та щастя… Бо щастя у тiй хатi, – она показала рукой в сторону соседского обугленного дома, – так бiльше i не було. Вiтя потонув, а Лiлька з ґлузду з’їхала. Вiолетта в мене часто ночувала. Таке миле дiтя! I допоможе, i слово добре скаже. А я їй льодяників нароблю з карамельного дерева. Любила вона їх дуже! І онуки мої люблять. Хочеш, і тобі дам? Ось тільки зробила, пахкотять на всю хату. – Она всыпала в прозрачный пакетик горсть маленьких красно-коричневых «стекляшек» и протянула гостю. Тот приблизил нос к гостинцу и воскликнул:

– Барбарис, что ли?! А я-то думаю – запах знакомый.

– Він самий, тільки натурального виробництва. Як зараз модно говорити – біо.