Заглянуть в пустоту

– Хорошо выглядишь, Ирина Витальевна! Прямо сияешь! Есть причины?

– Конечно, – она ждала подобного вопроса, – как же не сиять, когда такая прекрасная погода! Солнечно, безветренно, тепло! Весна творит чудеса. Сразу настроение поднимается, а душа оживает… – на последнем слове она замедлила речь и пристально посмотрела на хозяина.

– Как романтично и неожиданно звучит из твоих уст, – засмеялся Потоцкий.

– Не говорите, – Осина махнула в его сторону рукой и внутренне улыбнулась своей игре. Он играл свою партию идеально, произнося именно то, что ей нужно, и приближая разговор к руслу её замысла. – Но… Я всё же женщина, и ничто земное мне не чуждо. Шла к вам и залюбовалась молодыми людьми у пруда. Очень мило, как на полотнах Ренуара: пастельные тона, резные лавочки, цветы, благодать и покой. Как мне этого не хватает! – вздохнула она и обернулась, чтобы уже уходить, комкая в сдержанной улыбке радостное ликование.

– О ком это ты? – остановил её Потоцкого.

– О Виолетте и… Слава давно дома? Вы говорили, что он только к июлю сможет приехать, – Ирина Витальевна как бы между прочим поменяла тему разговора на ту, которая была продумана ею до мелочей.

– Говорил, – голос Владлена Эдуардовича сделался тихим, – но он сдал всё экстерном и вернулся раньше.

– Какой молодец! – обрадовалась женщина. – Ну и правильно, Англия – не Англия, а дома всегда лучше. Тем более что сейчас у него компания появилась. Я вижу, они с Виолеттой нашли общий язык. Это и понятно, практически одногодки.

От цепких глаз Осиной не ускользнула тёмная тень, которая промелькнула по мужскому лицу и заставила нервно дёрнуться кадык. Дело было сделано – рыба заглотнула наживку, пусть теперь её переваривает. Женщина попрощалась и поспешила покинуть кабинет шефа, оставив его наедине с новыми мыслями. Спустившись в зал, она услышала из дальней комнаты знакомый голос, который что-то сдавленно говорил в телефон. Ирина Витальевна встала на носочки и, тихо ступая, направилась в сторону звуков. Её слух успел уловить: «анализ», «повторно» и «я должен быть уверен». Когда она заглянула в приоткрытую дверь, Марк стоял и задумчиво смотрел на негаснущий дисплей телефона.

– Вернулся… Я почти рада тебя видеть…

Мужчина вздрогнул от постороннего присутствия и повернулся к Ирине Витальевне, явно не разделяя её радостных чувств.

– Вот именно, что почти. У тебя хоть иногда бывает что-то полноценное?

– Разумеется. Любовь к деньгам, – спокойно сказала Осина и, приблизившись к Марку, провела пальчиком по его руке. – Разве ты не знал?

Мужчина отвёл руку и серьёзно взглянул на непрошеную гостью:

– Я бы с тобой ещё поболтал, но не могу. Дела.

– Не те ли, о которых ты говорил по телефону?

– Что? – лицо Марка выразило одновременно удивление и злость. Ирина Витальевна отступила от него на шаг и с упрёком заявила:

– Нет, я не подслушивала! Просто увидела, что дверь в твой кабинет была открыта. Вот я и зашла поздороваться.

– Отлично, – в голосе мужчины слышалось раздражение. – Теперь можешь попрощаться.

– Грубо, – вздохнула Осина и медленно направилась к выходу. – Когда будешь уверенным в анализах, поделишься со мной? – вдруг тихо спросила она уже у самой двери.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – спокойно парировал Марк и, захватив ключи со стола, тоже направился к выходу.

– Всё ты понимаешь. Думаешь, я не знаю, почему тебя Потоцкий в отпуск сослал? Из-за твоей паранойи, – Осина говорила шёпотом, будто шипела. От этого она напоминала рассерженную змею, которой наступили на хвост. – Он сам мне сказал, что ты заработался и что тебе повсюду мерещатся заговор и убийства. Но я ведь знаю, что он не прав. Это не паранойя, а чутьё, – её глаза хитро сощурились, и в них сверкнул хищный огонёк.

– Что ты несёшь? – не сдавался Войт.

– Я просто хочу, чтобы ты знал: я на твоей стороне. Мне эта Виолетта тоже не нравится.

– При чём здесь Виолетта? Как раз с ней всё в порядке. Я уже доложил шефу, и он от радости без ума.

– Насчёт радости охотно верю: у него действительно последнее время серое вещество работает слабовато. Но меня не проведёшь инфантильной маской и крокодильими слезами. Как-то всё странно и неожиданно. Не верю я в такие совпадения. Сначала Лара скопытилась, а теперь эта дурочка появилась. Кто-то за ней должен стоять. Я кожей чувствую – что-то здесь не так.

Насчёт последнего заявления Марк Николаевич не сомневался – у этой нюх звериный. Он про себя улыбнулся своим мыслям, а вслух с иронией спросил:

– Значит, ты союзник?

– Да, можешь на меня рассчитывать. Ты же знаешь, у меня много талантов, – она обольстительно улыбнулась.

– Интересно знать, каких?

– Например, я внимательная, даже прозорливая…

Марк засмеялся.

– Зря смеёшься, – оскорбилась женщина. – У меня фотографическая память.

– Буду иметь в виду, – бросил на ходу мужчина, направляясь к своей машине, – если захочу запечатлеться в твоих глазах.

– Да уж, пожалуйста. Между прочим, фотография фиксирует вечность, на деле являясь доказательством того, что всё есть лишь краткий миг в глазах вечности.

Войт резко развернулся и внимательно посмотрел на Осину: