Заглянуть в пустоту

– У вас оценивающий ищущий взгляд, уверенные жесты, привычка брать ситуацию под контроль. И застёгнутая на все пуговицы рубашка – привычка быть в форме.

– Ловко, но всё же не на сто процентов! – засмеялся Войт. – Особенно о рубашке точно подмечено – долгая армейская служба. Но я не из полиции, хотя действительно ищу одного человека. Это один из Ваших пациентов. Вернее, одна. Виктория Валерьевна Януш.

Татьяна Анатольевна опустила глаза и слегка приподняла левую бровь:

– А Вы уверены, что это моя клиентка?

– Да, уверен. И Вы тоже.

– В любом случае, я не могу давать информацию о своих пациентах.

– Даже если они причастны к убийству? – голос Войта стал твёрдым и звучал, как обвинение.

– Есть доказательства? – психолог была неизменно спокойна. – Тогда где же полиция, ордер, повестка, наконец? Всё, что полагается в таких случаях. Кроме Вашего имени и упоминания об армии, я о Вас ничего не знаю.

Марк Николаевич кисло улыбнулся и покачал головой:

– Вот так у нас всегда: один покрывает другого. Я же вижу, что имя Виктории Януш Вас заставило волноваться. Хотя, не скрою, держитесь Вы отменно. Получается, есть что-то такое, что Вас беспокоит. Я ведь прав?

– Я Вам ещё раз повторяю – я Вас не знаю, поэтому считаю, что нам лучше закончить эту беседу. Мне нужно подготовиться к приходу следующего клиента.

– Не нужно. Потому что на сегодня, кроме меня, у Вас никого больше нет. Журнал посещений на столе Вашего секретаря был открыт, и я нечаянно… – он серьёзно посмотрел на женщину, – я повторюсь, нечаянно увидел расписание.

– Я очень устала! Такая фраза вас устроит? Теперь Вы покинете кабинет?

– Да, покину, но только после того, как Вы меня выслушаете. Раз по-другому не получается, я расскажу о себе и о деле, которое меня привело сюда. Это и будет мой первый терапевтический сеанс, за который я заплачу. Если я правильно понимаю, в таком случае я, как и другие ваши пациенты, буду пользоваться статусом конфиденциальности. – Мужчина вопросительно посмотрел на психолога.

– Правильно понимаете. Ладно, начнём ещё раз всё сначала. Итак, я Вас слушаю, – это был тот случай, когда профессиональное любопытство полностью совпало с женским. После последнего визита Виктории Татьяна Анатольевна долго размышляла и анализировала их разговор. Он не давал ей покоя, особенна последняя фраза – практически признание в убийстве. И вот теперь приходит этот человек, который интересуется Викторией и её душевным состоянием. Значит, дым всё же есть, теперь хотелось бы узнать, был ли огонь.

– Я работаю у одного влиятельного человека. Мне не хотелось бы называть его имя, думаю, Вы меня поймёте. Четыре месяца назад у него скончалась жена. Умерла болезненно и скоропостижно. Врачи поставили диагноз – почечная недостаточность. Это то, что я в состоянии произнести, само же заключение звучит несколько иначе. И всех это устроило, но… – он сделал паузу.

– Но только не Вас, – предположила психолог, внимательно следя за рассказчиком.

– Да, – выдохнул он. – Что-то во всём этом есть неправильное, странное. Но, видимо, только для меня. Месяц назад произошло одно событие, которое напомнило мне о моих сомнениях. Я поделился ими с шефом, мужем пострадавшей, но он меня упрекнул в паранойе и отправил в краткосрочный отпуск. В общем, я отдал кровь покойной на анализ очень компетентному человеку. Не буду углубляться в медицинские формулировки и разъяснения. Скажу одно – её отравили. Умело, со знанием дела. Яд вызвал смертельную болезнь почек.

– Вы сказали Вашему влиятельному человеку об этом? – в голосе Татьяны Анатольевны сквозила ирония.

– Нет. Вы первая, кому я это рассказываю. У него новое увлечение, поэтому шефу сейчас не до этого.

– Виктория? – голос психолога дрогнул.

– Нет. Увлечение много моложе, – ирония перекочевала в голос мужчины.

– Хорошо. Но почему Виктория Януш? Каков мотив?

– С Вами приятно разговаривать, – отметил Войт и задержал взгляд на губах женщины, немного влажных и поблёскивающих от прикосновения света. Замешательство длилось несколько секунд. Марк Николаевич тряхнул головой, кашлянул, перевёл взгляд на свои руки, скрещенные в замок, и заговорил твёрдо и быстро, – мотив – зависть. Если хотите, патологическая. Она спала с мужем пострадавшей и всеми силами старалась, чтобы та об этом узнала. Но Лариса была умной женщиной. Она знала, но скрывала это, делая вид, что счастлива в браке. Это разжигало в подруге чувство зависти с еще большей силой.

– Да… – тихо выдохнула психолог. – А Вам не кажется, что этого маловато для мотива?

– Тогда скажите мне, зачем она пришла к Вам?

– Её проблема родом из детства. Нарушение физических и эмоциональных границ как следствие насилия, в результате которого травматический опыт хронифицируется. Это влечет за собой нарушение отношений с собственным телом, а это не только изменение позитивного отношения к нему, но и искажение телесной экспрессии. И все же главным следствием её детской эмоциональной травмы я считаю утрату базового доверия к себе и миру, препятствующую формированию психотерапевтического альянса.