Читаем Загон скота полностью

С этими словами он нас покинул. В ошарашенном молчании мы стояли посреди сарая с инвентарем, пока Дональд шел через двор в контору. Затем без единого слова взяли лопаты и вывалили под дождь, в ворота и через все поле.

И только когда мы отошли от территории компании на приличное расстояние, Тэм наконец заговорил.

- Ебически ёб твою ж, блядь, мать, - сказал он. Мы с Ричи в точности знали, о чем он.

Вот так в промозгло сырой зимний день мы начали копать нашу траншею. Копали мы ее глубоко и копали прямо. Мы пахали, а дождь затекал под воротники и пачкал волосы. Сапоги облепила грязь, земля скользила под ногами, а дождевая вода вольными ручьями текла по дну траншеи. Смеркаться стало рано, но мы не бросали, зная, что в любую минуту может возникнуть Дональд. И только с приходом темноты, когда уже стало невозможно разглядеть, куда втыкаешь лопату, мы закончили работу.

- Какое блядство - так сочельник убивать, - сказал Тэм. - Могли бы в пабе сидеть весь день.

- Это хуже, чем в прошлом году, - подтвердил Ричи.

- А чего было в прошлом году? Я не помню.

- Пришлось ехать домой к Роберту на стаканчик хереса.

- А, точно. Я забыл. Есть курнуть, Рич?

Ричи отыскал сигареты в каком-то сухом закутке под дождевиком и полез в промокшие джинсы за зажигалкой. Я впервые поймал себя на том, что этот ритуал меня больше не раздражает.

Когда мы вернулись во двор компании, в кабинете Дональда горел свет. Мы подумали было зайти сказать "спокойной ночи" или хотя бы "приятного Рождества", но вообще-то были не в настроении.

- К ебеням, - сказал Тэм. - Пошли домой.

* * *

И вот каким после этого может быть Рождество? Мало того, что нам докапывать траншею после праздника, - а работы там еще дня на два-три, по меньшей мере, - нам еще и опять с мистером Холлом встречаться. Весь день мистера Холла никто не поминал, поскольку даже подумать о нем было невыносимо. Волноваться будем, когда придет время, но никак не раньше. А пока огни гостиницы "Корона" хоть немного нас утешали. Даже Дональду западло заставлять нас работать на Рождество и День подарков, и я, наверное, почти все праздники провел в "Короне" с Тэмом и Ричи. Как и бо.льшая часть остального местного населения, включая Мораг Патерсон.

Вечером в День подарков Ричи, Билли и я сидели за большим столом и ждали, когда Тэм вернется от стойки с выпивкой. Он там затеял беседовать с Мораг и явно не спешил, но кому ж он виноват? Я б на его месте сделал то же самое, обрати на меня она все свое внимание. Гостиница "Корона" от ее присутствия определенно выигрывала.

В конце концов Билли потерял терпение и заорал:

- Шевели мослами, Тэм!

К несчастью, это спровоцировало инцидент с участием их отца. Мистер Финлэйсон бо.льшую часть вечера просидел в одиночестве у дальнего конца стойки. Очевидно, не осознавая наличия в пабе сыновей, он не спускал глаз с зеркала за батареей бутылок виски, правой рукой придерживая пинту крепленого, а левой держась за стойку. Услыхав голос Билли, он обернулся и заметил Тэма, стоявшего у стойки чуть подальше: тот по-прежнему беседовал с Мораг Патерсон. В следующий же миг мистер Финлэйсон был на ногах и зигзагом понесся к ним.

- Начинается, - пробормотал Билли.

Мистер Финлэйсон явно употребил уже достаточно, поэтому, стоя перед Тэмом, покачивался туда и сюда.

- Мы бы тут все заборами огородили! - проревел он.

- Кто? - спросил Тэм.

- Мы! Я! И твои братья!

- О чем это он? - хихикнула Мораг. Теперь к диалогу прислушивалась половина паба.

- Ни о чем, - ответил Тэм. - Не бери в голову.

- Финлэй и Сын! - громогласно объявил его отец.

За стойкой возник Джок и пару раз пристукнул по ней пальцем.

- Ладно, Томми, - сказал он. - Хватит уже.

Но мистера Финлэйсона несло.

- Мы б тут все окучили! Настоящими скотоводческими заборами! Накрепко! А не эта ваша дешевка, говно тянучее, весь рынок засрали! Мы! Я! И твои братья. А вместо этого... - Он уже запинался. - А вместо этого ты на другую сторону переметнулся!

В этот момент чьи-то добрые и надежные руки запустили Тэмова папашу сквозь двери паба в ночь.

- Тут забор нужен! - проревел он во тьме. - Прямо вокруг дома!

Дверь отеля закрыли и заложили засовом, и Тэм наконец принес выпивку к нашему столу.

- Простите, что задержался, - сказал он.

- А чего там твой папашка разорялся? - спросил Ричи.

- Ничего особого, - ответил Тэм. - Вдруг ни с того ни с сего решил, что он большой специалист по оградам.

- Вот и мой тоже, - вздохнул Ричи. - Столько лет к ним и близко не подходил, а тут вдруг решил все сразу обновить.

- А ты что - сам не можешь? - спросил Билли.

- Так я ж и говорю, - ответил Ричи. - А он: "О нет, они должны отвечать моим особым требованиям".

- А это еще что за хрень? - спросил Тэм.

- Хуй знает.

- Это какой-нибудь Дональд запросто мог бы придумать, - заметил я.

Джок обходил столы, собирая пустые стаканы, а добравшись до нас, сказал:

- Я слыхал, вы снова в Англию едете.

- А ты откуда знаешь? - спросил Тэм.

- А-а, так слухи разносятся широко, сам знаешь, - ответил Джок. - Вам, наверное, сейчас там в самый раз будет.

- Это почему?

- У них же там нормальной зимы не бывает, правда?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Камень и боль
Камень и боль

Микеланджело Буонарроти — один из величайших людей Возрождения. Вот что писал современник о его рождении: "И обратил милосердно Всеблагой повелитель небес свои взоры на землю и увидел людей, тщетно подражающих величию природы, и самомнение их — еще более далекое от истины, чем потемки от света. И соизволил, спасая от подобных заблуждений, послать на землю гения, способного решительно во всех искусствах".Но Микеланджело суждено было появиться на свет в жестокий век. И неизвестно, от чего он испытывал большую боль. От мук творчества, когда под его резцом оживал камень, или от царивших вокруг него преступлений сильных мира сего, о которых он написал: "Когда царят позор и преступленье,/ Не чувствовать, не видеть — облегченье".Карел Шульц — чешский писатель и поэт, оставивший в наследие читателям стихи, рассказы, либретто, произведения по мотивом фольклора и главное своё произведение — исторический роман "Камень и боль". Произведение состоит из двух частей: первая книга "В садах медицейских" была издана в 1942, вторая — "Папская месса" — в 1943, уже после смерти писателя. Роман остался неоконченным, но та работа, которую успел проделать Шульц представляет собой огромную ценность и интерес для всех, кто хочет узнать больше о жизни и творчестве Микеланджело Буонарроти.

Карел Шульц

Проза / Историческая проза / Проза