Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина

Последующая военная карьера И. Уборевича была стремительна. Уже осенью 1919 г. он – командующий 14-й армией, сыгравшей решающую роль в Орловско-Кромском сражении и поражении деникинских войск. В качестве командующего разными армиями на Кавказском, Юго-Западном фронтах, в Приморье во главе Народно-революционной армии Уборевич проявил выдающиеся способности военачальника. К этому времени полководческий авторитет Уборевича укрепился настолько, что его, 25-летнего командарма, офицера военного времени, без высшего академического образования, сочли достойным «причислить» в июне 1922 г. к Генеральному штабу. К ноябрю 1923 г. он занимал должность командующего 5-й Отдельной армией, на правах командующего фронтом. К этому времени он получил заслуженное признание в войсках и репутацию одного из самых лучших и самых молодых «революционных генералов».

Подобно большинству молодых «революционных генералов», поднявшийся на гребне революционной волны к вершинам ранней воинской славы и власти, он был пронизан честолюбивыми настроениями. По свидетельству своих приятелей по военному училищу, Уборевич еще в юнкерские времена как-то обронил знаменательное признание: «Ну, уж если Наполеону суждено появиться, то им буду я»⁹⁸³. Достаточно яркая и стремительная военная карьера, молодость, некоторая созвучность с «наполеоновской» судьбой, несомненно, стимулировали развитие этих настроений в его мировоззрении, равно как и мнение, сложившееся о нем в военной и партийной элите СССР.

«Не случайно ходит анекдот в армии, – выступая на печально-известном заседании Военного совета при Наркоме обороны 1–4 июня 1937 г., говорил В.К. Блюхер, – что у Уборевича на письменном столе в его кабинете, налево – портрет Ленина, а направо – портрет Наполеона. Может, это анекдот, а может быть, и правда. И когда ему говорят, что как-то это не вяжется, то он обычно отвечает: «Он тоже был артиллерийским поручиком». Уборевич тоже был артиллерийским поручиком. Это определяет его характер. Вот почему с большим трудом на XVII съезде его проводили в члены ЦК»⁹⁸⁴

.

В сущности, это мнение об Уборевиче было весьма распространенным и устойчивым. Один из высокопоставленных партийных руководителей начала 30-х гг. так охарактеризовал Уборевича: «…Это человек очень самолюбивый и, по-видимому, очень способный, талантливый»⁹⁸⁵. В партийно-политических кругах Уборевича считали «человеком беспринципным, дьявольски самолюбивым»⁹⁸⁶, помнили, что «Уборевич… при выборах в ЦК получил несколько сот голосов против»⁹⁸⁷

. Дело в том, что «во время XVI съезда на сибирской делегации кандидатура тов. Уборевича в ЦК обсуждалась довольно горячо. Некоторые товарищи возражали против этой кандидатуры весьма энергично. Во время обсуждения. кто-то бросил записку, смысл которой был примерно таков: „Человек, мол, способный, но в партийном отношении партией мало проверенный. Того и гляди, возомнит себя Наполеоном“»⁹⁸⁸. Отсюда делали вывод, что Уборевич «в случае интервенции представляет особую опасность в смысле возможности проявления бонапартизма»⁹⁸⁹.

«Военная тревога» 1935–1936 гг.

Международная и геостратегическая ситуация для СССР изменилась к началу 1935 г. В этом отношении примечательно, что еще в 1934 г. Тухачевский, касаясь в своих рассуждениях оперативно-стратегических вопросов, толкует о вероятной советско-японской войне, об угрозе СССР на дальневосточных рубежах, а в начале 1935 г. он уже выдвигает новые оперативно-стратегические предложения, выражая опасения, что СССР в ближайшем будущем ожидает «война на два фронта»: на Западе со стороны совместных действий Германии и Польши и на Дальнем Востоке со стороны Японии. Причиной этому послужило изменение геополитической обстановки, вызванное сближением и даже договором о ненападении между Германией и Польшей, заключенным в 1934 г. Тухачевский усматривал в этом скрытый военный союз, направленный против СССР.

Критикуя прежний оперативный план, разработанный под руководством начальника Генштаба Красной армии Егорова и принятый в качестве официального, Тухачевский в письме на имя Ворошилова от 25 февраля 1935 г. изложил свое, новое видение геостратегической ситуации.

«Действовавший до сих пор стратегический план войны на Западе, – писал М.Тухачевский наркому обороны, – основной своей задачей ставил разгром польского государства при предположении, что:

1. Финляндия, Эстония и Латвия, по всей вероятности, сохранят нейтралитет, по крайней мере, на первый период войны.

2. Германия временно благожелательна к СССР и резко враждебна Польше и если не выступит против последней, то будет оттягивать ее силы на охрану Данцигского коридора и расположением границ Восточной Пруссии создаст угрозу тылу польской армии, при наступлении нашего Западного фронта.

3. Польша не успеет оккупировать Литвы до развития наступления нашего Западного фронта.

4. Румыния выступает против нас совместно с Польшей.