Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина

Трудно сказать, кого имел в виду Александров, ссылаясь на первоисточник своих сведений, которого он назвал «генерал Крюков». В качестве такого мог быть скорее всего «невозвращенец», который в годы Гражданской войны и после нее занимал «генеральские должности» в Красной армии, – Н.П. Крюков-Ангарский, хотя он остался за границей и не вернулся в СССР в 1930 г. Эта дата, впрочем, не имеет значения. Он мог быть знаком с Фельдманом, и последний мог сообщить своему собеседнику вышеприведенные сведения, касавшиеся политического поведения Тухачевского. Но насколько эти сведения достоверны? Во всяком случае, можно допустить реальность таких переговоров, однако слова Тухачевского, что он «был полностью прикрыт Антоновым-Овсеенко» в этих переговорах, означает, что Тухачевский действовал заодно с Антоновым-Овсеенко. Получается также, что это Антонов-Овсеенко вел переговоры с Радеком и Пятаковым, т. е. со «штабом Троцкого». Но это противоречит всему сказанному ранее, опиравшемуся на другие документы, в частности на «записку» Дзержинского от 1 января 1924 г. о «контрреволюционных силах» на Западном фронте. Другое дело, что могли быть переговоры между Антоновым-Овсеенко и Тухачевским, между Радеком, Пятаковым и Тухачевским на предмет совместных действий в поддержку Троцкого, которые оказались безрезультатными. Следует заметить, что в разговоре с Фельдманом Тухачевский утверждает, что в этих переговорах он «был прикрыт Антоновым-Овсеенко». Следовательно, переговоры вел Антонов-Овсеенко, а не Тухачевский, который якобы действовал заодно с начальником Политуправления РККА. Однако никаких сведений, как выше уже было сказано, не имеется. Таким образом, фактически были лишь переговоры между Антоновым-Овсеенко и «троцкистами» Радеком и Пятаковым.

«Заговор группы Тухачевского», по свидетельству генерала А фон Лампе и Гучкова, мотивировался «антисемитскими» и персонально «антитроцкистскими» настроениями, которые усугублялись действиями Троцкого, направленными против Тухачевского в сентябре – ноябре 1923 г. Тухачевский в это время имел репутацию одной из решающих «антитроцкистских» сил. Он сам на суде в июне 1937 г., когда ему предъявлялись обвинения в «троцкизме», опровергал это. «Я всегда во всех случаях выступал против Троцкого, когда бывала дискуссия… – заявлял он на судебном процессе 11 июня 1937 г. – Что касается моего выступления против Троцкого в 1923 году, то мною лично был написан доклад по этому поводу и послан в ЦК»⁷¹⁹

. И эти аргументы Тухачевского на процессе никто не оспаривал. Ни в распоряжении следствия, ни в наблюдательных материалах НКВД, ни у Сталина сведений о «протроцкистских настроениях» Тухачевского в 1923–1924 гг. не было. Более того, к середине октября 1923 г. отношения между Тухачевским и Троцким обострились до того, что в ответ на ранее указанные донесения начальника ПУ Западного фронта Касаткина, Тухачевский в ультимативной форме потребовал от Троцкого убрать Касаткина с Западного фронта, грозя в противном случае своей отставкой⁷²⁰

. Кроме того, 23 января 1924 г. Тухачевский отправил на имя Сталина доклад с критикой деятельности Главкома С.С. Каменева и начальника Штаба РККА П.П. Лебедева⁷²¹

, которые, по существу, вместе со Склянским составляли «штаб Троцкого» по руководству Красной армией. Иными словами, это была критика Троцкого. Этот факт подтвердил Г. Орджоникидзе на пленуме ЦК РКП(б) 31 января – 3 февраля 1924 г. «Тухачевский никогда не был троцкистом», – свидетельствовал и сам Троцкий⁷²². Разговоры о привлечении на свою сторону Тухачевского, наверное, были, но вряд ли Тухачевский принимал в них участие.

Можно полагать, что в вопросе о привлечении «третьей силы», т. е. армии, к решению внутриполитического и внутрипартийного кризиса Сталин и Троцкий оказались едины. На этот счет сохранились и другие сведения, в основном на уровне слухов, будто бы в конце 1923 г. к Троцкому пришел его давний сторонник, командующий Московским военным округом Н.И. Муралов, с предложением своих услуг: «Владимир Ильич указывает, что Сталин набирает необъятную власть. Я – военный человек. Мне нужен приказ. Прикажите, и я наведу порядок в партии». На это Троцкий якобы ответил: «Красная армия состоит из крестьян. Нельзя крестьянскими руками исправлять ошибки пролетарской революции»⁷²³. Ответ идеологически и стилистически свойственный для Троцкого. В этом высказывании отражаются действительно характерные для Троцкого опасения за судьбу пролетарской революции перед мелкобуржуазной крестьянской стихией. Однако ситуация внутрипартийной борьбы провоцировала не крестьянское восстание, не бунт Красной армии, а, прежде всего, «кремлевский переворот» с привлечением элитных частей и командиров. Но все высшее советское государственно-партийное руководство больше всего опасалось появления возможного «Бонапарта», какового оно, прежде всего, видело в Тухачевском. Поэтому меры, направленные на отрыв Тухачевского от войск Западного фронта, предпринимавшиеся Троцким, поддерживались Сталиным.