Заговорщики в Кремле. От Андропова до Горбачева

Спустя два месяца после своей инаугурации, на торжественном собрании, посвященном сорокалетию победы над нацистской Германией, Горбачев назвал имя человека, которому, по его мнению, страна обязана победой, хотя на самом деле на нем лежала прямая ответственность за военную катастрофу и миллионы жертв в первые месяцы войны (не говоря уже о других его преступлениях). И Горбачев назвал этого человека торжественно, с указанием его постов и имени-отчества — Иосиф Виссарионович Сталин. Это было программное заявление — его в зале ждали и приветствовали бурной овацией. Настолько бурной, что некоторое время Горбачеву не давали продолжить его речь, хотя он и пытался, но аплодисменты заглушали ее. (В этой же речи первым из по-слесталинских вождей Горбачев возвратился к сталинской шовинистической терминологии и этнически выделил "великий русский народ" в качестве "вдохновляющего примера" для остальных советских народов — и тоже под бурную овацию аудитории).

После смерти тирана Горбачев был первым советским лидером, решившимся произнести имя Сталина в столь панегирическом ореоле. Хрущев иначе, как отрицательно, о нем не отзывался (несколько раз он, правда, отступал назад и скороговоркой выдавал тирану несколько комплиментов, но из чисто тактических соображений); Брежнев вспомнил Сталина только однажды, в ряду других военачальников и таки сорвал непредусмотренные аплодисменты; Андропов и Черненко публично не называли его ни разу. Горбачев это сделал с поразившей многих определенностью.

Парадокс в том, что, хотя Сталин принадлежит русскому прошлому, многие в России полагают, что и русское будущее должно принадлежать ему.

Начало частичному процессу ресталинизации было положено еще в октябре 1964 года, когда в результате государственного переворота был свергнут Хрущев, и путчисты, его бывшие соратники, бесповоротно отказались от так называемой "оттепели" — либерального курса на десталинизацию страны. Сам этот переворот, если его рассматривать с исторической точки зрения, был своего рода реакцией империи на антисталинскую политику Хрущева. Удивительным было не то, что заговорщикам так легко удалось свергнуть Хрущева, но то, что его не свергли прежде. Предыдущая плеяда сталинистов во главе с Молотовым на заседании Политбюро в 1957 году уже добилась устранения Хрущева, но маршал Жуков восстановил его на партийном престоле. Поразительна, однако, судьба Молотова, самого неуклонного, несгибаемого и вдохновенного сталиниста, который в 94-летнем возрасте был восстановлен в партии — через 22 года после того, как был из нее исключен. Произошло это летом 1984 года. Несмотря на разгар борьбы за власть в Кремле, там не возникло разногласий по этому вопросу.

Понадобился еще один переворот — после антихрущевского, в 1964 году — чтобы процесс ресталинизации набрал скорость и стал официальной политикой Кремля: полицейская революция, начатая Андроповым, и продолженная под сурдинку его сторонниками за спиной умирающего Черненко.

В чем истоки власти этого самодержавного мертвеца над народами России?

Кем был и чем стал для русских Сталин?

Реестр уничтоженного им населения в СССР составляет, по крайней мере, 20 миллионов человек плюс столько же погибло во Второй мировой войне, ответственность за неподготовленность к которой целиком лежит на Сталине. Практически эта эпидемия убийств коснулась всех слоев населения, но некоторые, составлявшие натуральную элиту страны, были вырезаны под чистую: дореволюционное чиновничество, купечество, дворянство, духовенство, техническая и культурная интеллигенция, “кулаки", наконец, та самая ленинская партия, к которой Сталин формально принадлежал и которую уничтожал с каким-то особым вдохновенным изуверством.

Этот холокост населения собственной страны, которому нег равных в истории, никак нельзя объяснить коммунистической идеологией — такого не было при Ленине и такого не случилось бы, если бы к власти пришел' любой из его соратников — Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Рыков, Каменев, Пятаков — все равно кто, только не Сталин: так приблизительно и писал в своем “Завещании" Ленин, который почувствовал опасность не только лично Сталина, но и перерождения под его руководством идей революции в имперско-шовинистические. Троцкий, который оказался не на уровне событий из-за своих интеллигентских колебаний, покинул Ленина в роковое для страны время и уступил власть Сталину без боя, постскриптум сочинил немало блестящих определений своим врагам: “контрреволюционеры", “могильщики революции", “эпигоны большевизма", “аппаратные узурпаторы",“незаконные наследники Октября", “термидорианцы", “фракция национал-шовинистических чиновников" и другие, не менее остроумные и точные. Прав был Бернард Шоу, назвавший Троцкого “королем памфлетистов" (как и Ленин, считавший его великим революционером и организатором). Беда заключалась в том, что, в отличие от Ленина, второй человек после него в партии был политическим деятелем отнюдь не выдающимся. Преждевременная смерть Ленина и политическое ничтожество Троцкого расчистили Сталину путь к власти.