Закари Ин и Император-Дракон

Когда стало безопасно открывать глаза, убийцы показались ему даже более безумными, чем раньше. Духовные кинжалы летели еще беспорядочнее. Теперь Зак мог видеть, что Гао Цзяньли играет на зеленой духовной лютне, используя духовную пластинку.

(Цинь Шихуан): ЭТОТ ИНСТРУМЕНТ РАЗВЕЕТСЯ В ТОТ ЖЕ МИГ, КАК ОН ОТПУСТИТ ЕГО.

(Цинь Шихуан): ЗАСТАВЬ ЕГО РАЗЖАТЬ ПАЛЬЦЫ, АТАКОВАВ ВОДОЙ.

Зак взмахнул рукой и раскрыл ладонь, чтобы вода поднялась и сделала то же самое с хваткой Гао Цзяньли. Затем он заставил ее подняться выше и влиться в ноздри Гао Цзяньли.

Мелодия остановилась. Пение прервал крик боли. Уши Зака снова заполнили другие звуки: это мало чем отличалось от того, как он продувал свои барабанные перепонки после перелета. В музее визжала сигнализация. Полицейские сирены выли все ближе. Но поверх всего этого…

— Неси свой меч, мой правитель! — в один голос закричали У Цзэтянь и Тан Тайцзун.

Спину Зака снова пронзило то же самое холодное ощущение чего-то длинного. Но на этот раз, когда он потянулся к мечу, его рука сомкнулась на твердой рукояти.

В тот же момент ослепленный Цзин Кэ наконец заметил его. Зак выхватил меч из-за плеча как раз в ту секунду, когда на него понесся целый поток кинжалов.

Клинок отбросил их в сторону. Меч был холодным, как лед, черным, как ночь, и длинным, как вся его рука. Мальчик вздрогнул от исходящей от него силы.

— Это духовная форма меча Тайэ — меча, передающегося в династии Цинь из поколения в поколение, — пояснил Цинь Шихуан с благоговением, удивившим Зака. — Он прошел через руки каждого правителя Цинь. Каждого нашего предка.

Зак снова вздрогнул. Это звучало сюрреалистично и напоминало ему о том, что Цинь Шихуан был не только основателем его рода, но и его частью. А они оба были частью чего-то большего. Мальчик мог поклясться, что слышит сотни шепчущих голосов, исходящих от меча.

Затем Цинь Шихуан заставил их все умолкнуть, сказав ему повторить за ним определенную фразу по-китайски. Даже без субтитров Зак понял, что она переводится как «правитель Цинь оббегает колонну». Было странно кричать что-то подобное, учитывая, что он уже не бегал вокруг нее, но мальчик научился не задавать вопросов. Когда он начал повторять эту фразу, китайская речь потекла из него рекой. Как магия.

Его пронзила новая волна холода, ледяная как никогда. Шкала его ци сильно упала. Черные меридианы стали видимыми на его голых руках. Холод особенно чувствовался в глазах, и Зак подозревал, что они тоже целиком почернели. Теплый ночной воздух мерцал и искажался. Летящие в его сторону кинжалы теперь ползли по небу. Визг сигнализации и вой сирены стали такими же низкими, как звериные рыки.

Само время замедлилось.

Так же, как во время боя с Эйденом.

— Беги, Зак, беги! — подстегнул его Цинь Шихуан.

Уклонившись от медленно приближающихся духовных кинжалов, Зак помчался вниз по ступеням. В его голове пронеслось еще больше фантомных воспоминаний о преследовании вокруг бронзовой колонны: он вспомнил, как точно так же желал, чтобы время замедлилось, когда тот же самый кинжал Цзин Кэ блестел у него перед глазами. Страх, который не был его собственным, взорвался внутри него уколом яда.

Страх, смешанный с яростью.

«Как ты смеешь пытаться меня остановить?» — подумал Зак.

Резким взмахом локтя он вонзил свой меч глубоко в грудь Цзин Кэ.

Зак никогда раньше никого не ранил. Шок от того, что он сейчас сделал, вырвал его сознание из тумана ярости. Вместо нее на него нахлынул ужас — ужас оттого, что он кого-то убил.

Время вновь ускорилось. Сигнализация и сирена снова пронзительно завизжали. Цзин Кэ и Гао Цзяньли с рычанием бились в конвульсиях, поверженные призрачным клинком. Меч оказался таким длинным, что проткнул их обоих. К огромному облегчению Зака, крови не было. Никаких телесных повреждений он им не нанес. Императоры рассказали ему, что победить духа можно двумя способами: с помощью духовного оружия или доведя тело носителя почти до смерти, чтобы дух оказался вынужден сбежать из него, — как раз это Цинь Шихуан пытался сделать с Эйденом с помощью дождевой воды.

Заку намно-о-ого больше понравился первый вариант.

Внезапно Цзин Кэ схватил Зака за запястье. Его хватка была холодна как смерть, а белое сияние глаз за визором шлема напоминало мерцание гаснущих огней.

— Прекрати… помогать… этому… тирану, — он напряг все силы, чтобы под звуки сирен выдавить это на древнекитайском. Его ногти впились в руку Зака.

Разум мальчика захлестнул еще один поток воспоминаний, сильно отличавшихся от прежних. Деревни с кричащими людьми, в которые врывались солдаты. Мужчины, отправленные на массовые строительные работы и закованные в цепи. Придворные, которых закапывали заживо. Свитки с письменами, сваленные в кучи и объятые пламенем.