Закат христианства и торжество Христа

Настаивая на казни еретиков, Иосиф доказывал, что даже те из них, которые, убоявшись смерти, покаялись, не заслуживают помилования и прощения. В «огненных казнях» и тюрьмах Иосиф видел «ревность» к православной вере. Он проповедовал, будто руками палачей казнит еретиков сам «Святой Дух». Убеждая царя в необходимости физического уничтожения еретиков, Иосиф говорил, что «грешника или еретика руками убить или молитвой едино есть» и что казнить еретика — значит «руку освятить».

Вслед за католическими инквизиторами Иосиф учил, что в борьбе с еретиками допустимы все средства — обман, хитрость, ложь, предательство. Одно лишь сомнение в законности сожжения противников церкви этот инквизитор считал «неправославным»[229].

К лику святых причислен и первый патриарх Иов, возглавлявший русскую православную церковь во времена «благочестивого государя Федора Иоанновича» и пустивший сожжения еретиков «на поток». Сохранилось послание святого Иова царю, «великому самодержцу и истинному рачителю благочестия», в котором содержится прямой призыв к истреблению идолопоклонцев.

До середины XVI века Псков и Новгород были главными центрами еретического движения на Руси, так как именно Северная Русь имела наиболее тесные контакты с Европой. Новгородско-московская ересь конца XV века напоминала еретические движения в Европе и заключалась в попытках немногих образованных людей вырваться за предписанные церковью и созданные средневековым бытом рамки. Русские еретики отрицали иконопочитание, считая его разновидностью поклонения идолам. Они отрицали пропагандируемый церковью скорый конец света, «Страшный суд», «воскресение мертвых». Воплощенной несправедливостью считалось гигантское церковное землевладение.

Наказывали за всё, даже за песни и пляски в день Ивана Купалы. В перечне казненных времен Ивана Грозного («Синодик») упомянуты три плотника, сожженные за употребление в пищу запрещенной церковными правилами телятины, 15 ведьм в Новгороде и множество «жидов, которые не хотели креститься и исповедовать Христа». Последних царь сжигал живьем либо вешал и бросал в воду.

Повесть о волховании, написанная для Ивана Грозного, доказывает необходимость строгих наказаний для чародеев и в пример выставляет царя, который вместе с епископом «написати книги повеле и утверди, и проклят чародеяние, и в весех заповеда таких огнем пожечи». Бесспорно, что автор «Повести» выступал с позиции христианского благочестия: его ссылка на епископа — пример союза светской и духовной власти в расправе над преступниками против религии[230]

.

Массовые сожжения «за богомерзкие дела» продолжились при Борисе Годунове, когда казнимых обливали нефтью и поджигали, и при Филарете — фактическом главе русского государства, когда сожжение стало обычной казнью за религиозные преступления, и при царе Алексее Михайловиче. До нас дошел указ последнего (1647 г.), адресованный шацкому воеводе Григорию Хитрово: «И ты б женке Агафьице и мужику Терешке, дав отца духовного, велел их причастить святых Божьих тайн, будет достоит, а причастя святых Божиих тайн, велел их вывесть на площадь и сказав им их вину и богомерзкое дело, велел их на площади в струбе, облокши соломою, сжечь».

Если в Западной Европе цензура появилась, так сказать, апостериори, то в царствование Ивана Грозного, когда вводилось общерусское летописание, книгопечатание была унифицировало in statu nasсendi, то есть в момент появления: осуществлялся жесткий контроль над переводами; редактировались жития святых; подвергались гонениям «неправо мудрствующие»; издавались «Стоглав» (правила иконописания, ведения службы) и «Домострой», регламентирующий частную жизнь. Все города и веси подчинялись абсолютному идеологическому контролю Москвы.