Заклинатель костей

– Лэтам сказал мне, что это учебные кости. Он говорил, что они помогут мне быстрее двигаться вперед. – Я перевожу взгляд с Наставницы Киры на Нору, затем на Наставницу Яффу, отчаянно желая убедить хотя бы одну из них поверить, что я говорю правду. – Как бы я смогла узнать, как их применять, если бы он мне не рассказал?

Лэтам прочищает горло.

– Возможно, ты узнала об этом дома. Ведь твоя мать тоже Заклинательница Костей, не так ли?

От ярости у меня закипает кровь.

– Вы и сами отлично знаете, что так оно и есть. Вы же вместе учились.

Лэтам словно замирает.

– Ах вот оно что, – тихо произносит он. – Думаю, теперь я понимаю, в чем дело. – Он поворачивается к остальным. – Когда мы с Деллой Холт были учениками, между нами существовало своего рода соперничество. Я рассматривал его как дружеское соревнование, но боюсь, Делла не всегда считала его таким уж дружеским. Возможно, она высказала свои претензии своей дочери, и именно поэтому Саския и назвала мое имя, когда ее приперли к стене.

Я вскакиваю на ноги.

– Как вы смеете? Как вы смеете в чем-то обвинять мою мать, когда после моего появления здесь вы только и делали, что плели козни?

– Плел козни? Да я только несколько минут назад узнал, кто ты такая. Хотя мне следовало бы понять это, как только ты вошла в зал. Ты точная копия своей матери.

В нашу первую встречу он сказал мне эти же самые слова. Однако вид у него сейчас самый невинный – его лицо похоже на гладкий камешек со дна Шарда.

– Наверняка кто-то видел нас вместе, – говорю я. – Должен же быть способ уличить его во лжи.

– Такой способ есть, – кивает Нора. – Яффа?

Наставница Яффа достает кусок бархата, швейную иглу и набор костей.

– Давай посмотрим на твое прошлое, дорогуша. – Меня охватывает облегчение. Никогда еще мне так не хотелось предоставить свою кровь для гадания на костях. Я смотрю на лицо Наставницы Яффы, пока она гадает, ищу на нем признаки того, что она видит, как Лэтам предложил поучить меня. Как он нашел меня в мастерской и попросил прийти в его кабинет. Напряжение во мне нарастает.

Когда Яффа наконец открывает глаза, несколько секунд ее лицо не выражает ничего, вообще ничего. Затем она поворачивается к Норе и печально качает головой. Как она могла не увидеть его в моем прошлом? Как же ему удалось обмануть Заклинательницу Костей, имеющую дар Ясновидения Второго Порядка?

Последняя моя надежда угасает.

Нора вздыхает и трет виски.

– Мне жаль, Саския, но у нас нет выбора – мы должны попросить тебя покинуть Замок Слоновой Кости. Твое ученичество прекращено.

Саския домашний учитель

За всю мою жизнь я слышала плач матушки три раза. В первый раз она плакала в тот день, когда умерла бабушка. Она сдерживалась, пока я не легла спать и она не вытерла мои слезы после того, как выслушала мои воспоминания о бабуле. А затем, позже, когда она решила, что я уже сплю, из ее спальни до меня донеслись ее приглушенные рыдания, надрывные и безутешные.

Она плакала точь-в-точь как ребенок, потерявший свою мать. И тут до меня дошло – так камень падает в пруд, образуя круги на воде, – матушка чувствует себя сиротой.

И дважды я слышала, как она плакала о моем отце. В тот день, когда он умер, и еще раз, когда мы провели над ним посмертный обряд и повесили его тело на наше семейное дерево. Перед этим она в последний раз поцеловала его в висок, в последний раз посмотрела на его лицо.

Но до сих пор я никогда не видела, как матушка плачет.

Похоже, ее горе смогло проявиться полностью, только когда к нему присоединилось облегчение. Когда я высыпаю содержимое мешка, который я положила к ее ногам, по ее лицу начинают течь безмолвные слезы. Они текут, пока она пересчитывает его кости, чтобы удостовериться, что все они здесь. И так оно и есть – здесь есть они все, включая и ту, которую я взяла из дома Одры.

Перед нами на полу лежат кости моего отца, и я снова вспоминаю его. Слышу его смех. Ощущаю всегда исходивший от него слабый запах красок. И сажусь рядом с матушкой.

– Тебе не следовало делать это одной, – говорит матушка, вытирая лицо рукавом. – Ведь тебе могли причинить вред. И даже убить.

– Но ведь ничего такого не случилось. Что нам делать теперь?

– Мы сообщим городскому совету и предоставим им разбираться с этим делом.

Ее взор падает на мои руки, и я понимаю, что она увидела новую метку на костяшке моего пальца.

– О, Саския, – с грустью говорит она.

Меня обжигает стыд, и я прячу руку за спину, чтобы скрыть метку.

– Я никому не причиняла вреда, – оправдываюсь я. – Я только хотела это сделать.

Между бровями матушки появляется морщинка.

– Почему ты решила, что речь идет о причинении вреда?

Этот вопрос застает меня врасплох. Мои мысли словно натыкаются на преграду.

– Эта метка… я всегда полагала, что такие метки как-то связаны с насилием.

– Нет, – тихо говорит она. – Такие метки встречаются редко, поэтому-то мы обычно о них и не говорим, но обычно они свидетельствуют о том, что тот, у кого появилась подобная метка, пережил предательство. Саския, что с тобой произошло?