Закон тайги

Василий по-прежнему сидел за столом. Шкурку с белки необходимо снимать в день добычи или не позже следующего дня, при условии хранения тушки в прохладном месте. Несколько только что занесённых из сеней белок были разложены на столе, чтобы полностью оттаяли. Василий брал белку, остро отточенным ножом делал разрезы на шкурке по внутренней стороне задних лап. После этого сильными пальцами снимал беличью шкурку с обеих лап и, зацепив ногтём, сдёргивал её с хвоста, оставляя хвост невспоротым. Затем быстро стягивал шкурку. Ещё несколько движений: надрезы около ушей, глаз и на губах, удаление остатков жира, плёнок и мяса, встряхивание – и шкурка подвешена для сушки на тонком ивовом пруту, продетом через глазные отверстия.

– Много осталось? – Георгий забрался на нары.

– Поможешь, тогда быстро управлюсь. – Василий посмотрел на родственника.

– Зачем? У тебя и так шибко ловко получается. Я завтра тебе лучше стрелять помогу. – Георгий улыбнулся.

– Хрен тебе стрелять! Ты завтра карабин возьмёшь, а я малопульку. Сам стрелять буду. Пойдём соболей сначала посмотрим, а потом сохатого – я сегодня следы у гари видел. Мяса бы неплохо наморозить. – Василий ободрал очередную белку.

– Я, однако, там ещё несколько недель назад господина след видел. Вдруг попадёт? – Георгий испуганно посмотрел на Василия.

– Не попадёт, не бойся. Медведь спит. Да и собаки у нас на медведя не пойдут, не медвежьи собаки. Знаешь, как собак медвежьих раньше выбирали?

– Я шибко не люблю охоту на лесного дядю. Собак-бельчатниц уважаю. Ещё тех, кто по соболю идёт. – Георгий закурил.

– Я-то про тех собак спросил, которые медведей на охоте держат, а ты тех медведей стреляешь.

– Тише! Тише! Что такое говоришь? – Георгий прижал палец к губам. – «Большой человек» рядом, он всё слышит.

– Чёрта лысого он слышит, – ухмыльнулся Василий. – Спит в берлоге твой «большой человек» сейчас и лапу сосёт. Попадётся – разбудим его и грохнем. Жалко, что собаки у нас неподходящие. Настоящие собаки те, которые медведя останавливают. Очень мне хотелось щенка-медвежатника. С такой собакой на любого зверя ходить можно. Соболь мой, конечно, кобелёк что надо. Сам из щенков от твоей Лыски выбирал. Думаю, не ошибся. Вон как белку лает! Но на медведя может не пойти. Зверовая собака нужна та, что медведя за голяшки хватает сзади. Зад-то свой медведь бережёт. Такие зверовые собаки дорогие.

Василий замолчал и задумался о чём-то своём. Машинально свернул самокрутку, заполнил её махоркой и закурил. Так же молча сделал несколько глубоких затяжек. Изба наполнилась горьковатым махорочным дымом. Он встал и слегка приоткрыл дверь в сени. Дышать стало легче. Василий продолжал:

– Так вот, зверовые собаки скорее находят след зверя, нежели обыкновенные. Они все работают. А уж если такая собака медведя обнаружит, она на него лает так же, как на человека. Залает, и охотник сразу знает, что собака по медведю работает. У собаки голос другой становится. Да. Например, на белку или птицу по-разному лает. А вот на медведя, как на человека.

– Выбрать-то щенка как? Ты про это говори, – Георгий перебил Василия.

– Выбрать зверовую собаку – это, брат, целая наука. Разные способы есть. Раньше были промысловики, которые по внешнему виду щенка и по его поведению могли определить как пригодность для охоты вообще, так и способность пойти на нашего зверя. Эти люди среди охотников пользовались особым уважением. В некоторых посёлках был особый человек-собачник. Это обычно всезнающий старейший охотник. Он следил за тем, чтобы кровь охотничьих собак не смешивали. Породу зверовых собак сохранял. Собак в те посёлки нельзя было ни ввезти, ни вывезти. Чужих собак без разрешения такого человека близко к посёлку не подпускали. Вывезти щенка оттуда – это целое дело. Давно только это было. Потом пошли всякие экспедиции. Народу понаехало. Собак разных понатащили в посёлки и всех местных рабочих собак вывели. Все крови перемешали, и не поймёшь теперь, как щенка выбрать. Вырастишь, только тогда появится какая-то надежда… Хорошо, я знаю, как твоя Лыска работает. Труженица, ничего не скажешь. Геолог тогда хорошую тебе собаку за пол-литра отдал.

– Это я шибко хитрый. Сразу понял, что щенок рабочий, без всякой твоей науки. Я, однако, охотник хороший. – Лицо Георгия озарилось улыбкой. – Сам себя не похвалишь, кто похвалит!

– Ладно, слушай, охотник, – продолжил Василий. – Вообще-то наиболее часто выбор щенка заключался в следующем: клали всех родившихся щенков, слепых ещё, на табурет, оставляли только тех, кто почуял край табурета, и выбраковывали упавших с него. Или другой способ: бросали всех в воду и не спасали тех, кто не плыл, а барахтался на месте. Могли щенят за шиворот поднять и слушать. Если пищат – толку не будет, или, наоборот, чем громче пищат, тем лучше. Можно всех щенят в кучу свалить недалеко от конуры и мать их выпустить. Кого она первым в будку утащит, тот самый хороший. Лучшего щенка мать всегда сохранит, она плохого щенка первым никогда не возьмёт. Так-то.