Замок на двоих. Пряха короля эльфов

— И что именно?

— Ну вот, наверное, начиная с гармонии. И срединных узелков.

— Наоборот, — чуть свел брови фейри, но терпеливо продолжил: — Что-то получилось?

Признаваться было стыдно.

— Нет.

— Хм… а как ты ощущала воду? Расскажи.

Так и хотелось отморозиться едким “плохо”, но злиться в такой ситуации можно было только на себя. Часть информации ушами прохлопала, а часть вообще не поняла — ученица, называется.

— Я буду очень благодарна, если повторишь, — со вздохом ответила я. — Отвлеклась и не смогла ощутить воду, ровным счетом никак.

Король склонил голову и задал сразу десяток уточняющих вопросов. Густая она или, напротив, слишком жидкая, ощущала ли я искорки, которые жалят, а в идеале и тончайшие нити, из которых сделано решительно все в этом мире?

Я честно старалась, но не получалось. Словно король ошибался, и я лишь обычный человек без капли магии фейри в крови.

— Мне кажется, тебе нужна дополнительная мотивация, — наконец задумчиво выдал Кэйворрейн и почти сразу просиял: — Придумал!

— Мне уже страшно.

— И правильно, — кивнул фейри и, заправив за острое ухо прядь уже подсохших волос, повернулся к берегу, на котором двумя небрежными горками лежала наша одежда. — Так, ботиночки оставим, не топать же тебе по камням босиком, еще ножки поранишь. А вот все остальное…

“Все остальное” — мое, конечно! — немедленно взмыло в воздух, а после… рассыпалось и осело на землю горкой бесполезных ниток, в которых уже нельзя было узнать мою рубашку, штаны и белье.

— Ты что натворил?!

— Мотивацию! — пояснил явно гордый за свою оригинальную идею Кэйр. — Теперь, чтобы вернуться во дворец одетой, тебе придется сотворить себе ткань, Элла.

— Да ты… да ты…

— Как всегда умен и находчив. Мне советники так часто говорят, — с наигранной скромностью признался откровенно потешающийся над ситуацией Кэйворрейн, в голубых глазах которого сверкал смех.

— Врут без лжи!

— Полностью с тобой согласен. А теперь бери воду и ощущай.

Угу, вот с разбегу взяло и получилось…

Через минут десять я была почти в отчаянии. Кэйворрейн даже предложил перебраться на мелководье, чтобы не стоять. Сказал, что так и быть, сегодня его устроит добытый мною водный шелк без лунного напыления.

Так что так и сидели. Я — скрестив ноги по-турецки, максимально прикрытая своими волосами, расплывавшимися светлыми полосами в воде вокруг. Его величество вообще растянулся на песочке, и вода мягко набегала на него легким прибоем.

Не смотреть на короля было сложно. Хотя бы потому, что коварная вода всякий раз обнажала его бедро и чуточку ниже. А мы же помним, что мне любопытно было, да?

— Не получается? — скорее констатировал факт, чем спросил, дивный спустя некоторое время после того, как объяснил мне еще один способ взаимодействия со стихией.

— Сам же видишь.

— Тогда у меня еще одна идея.

— А может, не надо? — Я печально посмотрела на кучу ниток на берегу.

— На сей раз это — вознаграждение! Если ты сделаешь сегодня ткань, то я тебя… не поцелую!

У меня даже лицо чуть вытянулось, но я быстро пришла в себя и ехидно спросила:

— Кажется, ты в свою фразу лишнюю частицу поставил. В твоем характере скорее пообещать в случае успеха бурные, как их… лобызания!

— Лобызаний не будет, уж прости! — расхохотался в ответ король. — Слово не нравится. А вот целовать на ночь и с толком, смаком и расстановкой желать сладких снов с моим участием — не стану.

— А планировал?

— Вот как ты разделась — так сразу этот пункт в моих планах и появился.

Я лишь покосилась на Кэйра, но не удержалась и рассмеялась вместе с ним. Чувства юмора у короля не отнимешь.

Вытянула ноги, поболтала ладонями в воде и вдруг словно ощутила… слои, через которые проходят мои пальцы. То нежные и гладкие, то плотные и бархатные. А после ладони провалились вниз, словно вода стала искрящимся воздухом.

Самой плотной, самой ощутимой была пленка поверхностного натяжения воды.

— Умница! — Кэйворрейн стремительно поднялся и встал на колени прямо за моей спиной. Скользнул своими руками по моим, положил ладони поверх пальцев. — А теперь представь, какой ты хочешь видеть свою ткань. Кружевной, как морская пена? Прозрачной, словно под светом дня, или чернильно-синей, словно ночью? Жесткой органзой, мягким шелком или велюром?

— Шелк, — выдохнула я, зачарованно глядя, как подушечки моих пальцев хватают край… край ткани!

— Помнишь его структуру? Переплетение, наложение нитей одну на другую, гладкость и прохладу?

Я лишь кивнула и начала аккуратно тянуть ткань на себя. За спиной ощущалось прохладное, сильное тело, в руках билась вода, послушно превращавшаяся в шелк, и это было прекрасно! Я бережно притягивала ее к себе, наматывая на локоть. Почти сразу пришлось встать, и я ощутила мимолетную благодарность к поддержавшему меня мужчине.

Уха коснулся шепот:

— А теперь обрежь ее.

Я без дополнительных инструкций вообразила, как нити расползаются под невидимыми ножницами.

— Поздравляю, Элла! С твоей первой собственной тканью.

Я улыбалась, разглядывая охапку ткани в руках. Она пахла водной свежестью и была гладкой, струящейся, а самое главное — моей! Я действительно смогла! Я сделала!