Замок обмана

Максин распахнула дверцы нашего общего гардероба. Действительно, там на золотых вешалках висели два усыпанных блёстками форменных платья из парчи и тюля, а вдобавок к ним – блестящие золотые чулки и золотые свитера, а внизу на полке ожидали две пары золотых туфель. Я потянулась к уже привычной голубой форме, но та на моих глазах растаяла в воздухе.

– Нет! – завопила я, выхватывая из шкафа мои любимые высокие ботинки, пока они тоже не испарились. Угрюмо натянув новый свитер, я посадила Уилсона в кармашек – до окончания конкурса придётся потаскать его с собой.

– И последнее: ученики, которым позволено пообщаться с репортёрами новостных свитков «Долго и счастливо», ваши подготовленные и утверждённые директором заявления вы сможете найти на своих волшебных грифельных мини-досках. Мистер Штильцхен напоминает, что остальным ученикам не следует вступать в разговоры с репортёрами или королевскими особами без его прямого разрешения. Тех, кто попытается сообщить посторонним хоть какие-либо подробности школьной жизни без его разрешения, ожидает суровое наказание. Просьба отнестись к этому предупреждению с полной серьёзностью. – Мири прочистило горло. – Желаю хорошо провести день!

Мы с Максин многозначительно переглянулись. Итак, Штильцхен явно что-то скрывает. Только вот что?

* * *

Нас предупреждение Штильцхена здорово встревожило, но все остальные ученики, похоже, ожидали кулинарного конкурса с искренней радостью. Когда мы добрели до Кухни Штильцхена, оказалось, что попасть туда не так-то просто – длиннющая очередь вилась по всему коридору. Ученикам то и дело приходилось отпрыгивать или отлетать в сторону, когда коридор делал попытки исчезнуть и открыться в другом месте.

К нам побежал возбуждённый Олли:

– Мне тут сказали, что Штильцхен раздаёт каждому по три пакета карамельных волшебных палочек и жевательных джиннов! – В широких парадных панталонах с золотыми подтяжками и сияющем зелёном галстуке-бабочке выглядел он довольно смешно. – Пойдём возьмём свою долю!

Проплывающая мимо нас Харлоу в сопровождении Джослин и Кайлы нарочито откашлялась. Сегодня поверх тёмно-серого, расшитого бисером платья, которое весило, наверное, больше, чем она сама, на ней был блестящий чёрный фартук.

– Мистер Фанклхауз, употреблять здешние сладости, как и другую пищу, вам категорически не рекомендуется.

Олли приуныл.

– Как же вы позволяете остальным детям их есть? – встревожилась Максин.

Харлоу пожала плечами:

– А кого тут беречь? Ни ума, ни красоты... – Мы воззрились на неё, и она закатила глаза. – Ради всего фейского, не нужно так волноваться. Вольфингтон уже возится с зельями, которые смогут устранить все вредоносные воздействия этих конфет. – Она двинулась дальше, напоследок скользнув взглядом по нам с Максин и обронив: – Какая же мерзость эта новая униформа!

Когда наконец подошла наша очередь и мы переступили порог помещения, предназначенного для проведения конкурса, у меня чуть глаза на лоб не полезли. Выглядело это примерно как взрыв на конфетной фабрике: на стенах – обои с узором из ирисок, на потолке – леденцовые люстры, на полу вместо каменных плит – лакричное покрытие. В центре тянулся ряд длинных столов, заставленных мисками для теста, волшебными миксерами, ложками, венчиками и прочей кухонной утварью. Вдоль задней стены выстроились печи-духовки, над которыми красовался огромный карамельный секундомер.

– Угощение от директора, – подала мне пакет Гретель, не переставая жевать с усердием коровы.

Я сделала шаг назад:

– Нет, спасибо. Конфетки – это для маленьких.

Дети, стоящие в очереди позади меня, не стали ждать – выхватив пакеты с подарками, они со всех ног ринулись к гигантским автоматам с жевательными мармеладками, полосатыми леденцами с начинкой и жвачками «Сладкие русалки», которые я последний раз пробовала в далёком детстве.

Гретель выдула прямо мне в лицо огромный пузырь:

– Директор сказал, что сласти положены всем, так что... Знаешь, лучше возьми. – Она сунула пакет мне под нос.

Я решительно сложила руки на груди:

– Не нужны мне его отравленные конфеты.

– Генз! – заорала Гретель, повернувшись в сторону, и я заметила у неё в кармане какой-то кулёк – кажется, с семенами. Интересно, а это ещё зачем? – Тут вредная сестричка считает, что она слишком хороша для угощения нашего директора!

Гензель направился к нам с такой же неприятной улыбочкой, как у его сестры.

– Конфеты очень неполезны, – назидательно сообщила я. – Мама всегда запрещала нам есть много сладкого. – Я подступила поближе к Гретель, надеясь умыкнуть кулёк из её кармана. – Гляди-ка, у тебя тут шоколадное пятно. – При виде моей протянутой руки она попятилась.

– Сладкого вы не ели потому, что оно вам было не по карману, – с издёвкой хмыкнул Гензель. – Зато теперь, при новом директоре, твоя сестра лопает их сколько хочет.

– И это многое объясняет, – негромко побурчал Олли.

Гензель встал рядом, нависая над Олли, который не доходил ему даже до плеча:

– Какие-то проблемы, пират?

– О, ты назвал меня пиратом! – обрадовался Олли. – Спасибо, это так приятно!