Замороженный мир

На глаза ему попалась икона. Кто-то из знакомых подарил на день рождения. Что это за икона, Долбушин не знал, понимал только, что на иконе женщина, но вроде бы без младенца, да и даритель, скорее всего, выбирал икону по принципу «дайте что подороже!» Икона просто висела на стене и пылилась. Обычно Долбушин просто проходил мимо, не замечая ее, как не замечают всего, ставшего привычным. Однако сейчас глаза женщины на иконе привлекли внимание главы форта. Он мельком заглянул в них, отвернулся, опять заглянул. Глаза беспокоили. Казалось, они его действительно видят и одновременно исполнены бесконечного терпения. Молиться Долбушин не стал, креститься не умел, а словно быстро прикоснулся к иконе пальцем, отвернулся и быстро пошел, часто оборачиваясь и точно прося икону следовать за ним.

Однако икона осталась там же, где висела. Через минуту глава форта уже не вспоминал о ней. Схватил какую-то бумажку, перевернул ее на чистую сторону, отыскал цветной карандаш.

«ЦЕЛЬ: спасти дочь.

ПУТИ ДОСТИЖЕНИЯ:???

СОЮЗНИКИ:??» – быстро записал он и уставился на вопросительные знаки.

В чем-то этот план, набросанный цветным карандашом на обратной стороне квитанции, мало отличался от плана «покорить мир, воздвигнуть замок из песка, зачерпнуть руками солнце», но все же это был план. В нем было что-то успокоительное, системное, наполняющее покоем правильных последовательностей.

Союзники? Кто его союзники?

Послышался дробный повторяющийся звук. Долбушин повернулся и увидел, как из приоткрытого ящика стола один за другим выползают высохшие маркеры, карандаши и ручки. Соединяются между собой, образуя тонкие ноги. Колпачки служат коленными суставами. Карандаши покороче – голенью. И эти лишенные туловища ноги, вскидываясь высоко, как у солдат из почетного караула, торжественно маршируют к дверям комнаты.

Долбушин неотрывно смотрел, как они удаляются. Потом вскочил и, держа в руке зонт, последовал за ними. У входной двери Долбушин встретил Андрея. Тот стоял и внимательно прислушивался к чему-то, происходящему снаружи, за дверью. В полусогнутой руке Андрей держал взведенный арбалет, очень красивый, женственный, с инкрустированным прикладом. Еще один арбалет – громоздкий и тяжелый – был прислонен рядом к стене.

– Чего там такое? – резко спросил Долбушин.

– Кто-то ходит! – прошептал Андрей. – Тише, Альберт Федорович!

– Почему меня не позвал?

– Не успел. Заряжал «Пашу» и «Наташу»… «Наташа» вот!

Андрей качнул красивым женственным арбалетом у него в руках. Кто такой «Паша» Долбушин спрашивать не стал. Видимо, Паша стоял теперь у стены.

– А что камеры? – Долбушин покосился на монитор. Почти все квадратики на мониторе были мутными, нечеткими, лишь одна камера из подземного гаража выдавала изображение без искажений. Но там и смотреть было не на что.

– Что с ними? Отключили?

– Да нет, работают, только не видно ничего. Будто мусором залепило, – задумчиво отозвался Андрей.

– Мусором? – повторил Долбушин и, оглянувшись на фломастерные ноги, решительно открыл дверь на площадку. Андрей не успел его остановить.

На пороге стояли Ерш и Триш. Целясь в Ерша, Андрей начал вскидывать «Наташу», но кусок взметнувшегося кабеля от удлинителя туго примотал приклад арбалета к дверной ручке, сделав невозможным прицеливание. Одновременно с этим в воздухе у уха Андрея предупреждающе закачалась здоровенная скороварка.

– Интересно, когда угрожаешь скороваркой, надо говорить «Стой! Стрелять буду»? – уточнил Триш у надетой на его руку куклы.

Кукла вцепилась себе руками в волосы.

– Ой, я не могу! Хозяин, ты демагог! – пропищала она.

– Протестую! – возразил Триш. – Демагог – это, извини-подвинься, говорящий с демосом, то есть с народом. А передо мной олигарх и угнетаемый им телохранитель. Наша обязанность – одного раскрепостить, а другого раскулачить!

Угнетаемый телохранитель перестал дергать плененную «Наташу» и оценил взглядом расстояние до «Паши». За спиной у Триша и Ерша угадывался Король Мусора. По дороге он успел собрать дикое количество хлама, облепившего его теперь со всех сторон.

– Это из мусоропровода! – продолжал трещать Триш. – Заметьте, какие попадаются вещицы в богатых домах! Вот смотрите: этот телефон выбросили только потому, что треснул экран! Король Мусора забрал его себе, а звонить не умеет! Повторяет «дзынь-дзынь» и плачет, если ему не отвечают.

Пока Триш болтал, Ерш плечом отодвинул Андрея и, не спрашивая разрешения, прямиком проследовал на кухню. На кухне он включил кран и стал жадно пить.

– Надеюсь, воды вам не жалко, товарищ олигарх? И, между прочим, камеры не мусором залеплены, как вы изволили выразиться, а на них надеты носочки, снятые с охраны дома! Теперь носочки освобождены, а виновные наказаны. Ходить в рваных носках – это как ездить на раненой лошади, я так считаю, – заявил он.

Долбушин сел на стул и закинул ногу за ногу. Рядом Король Мусора сражался с Андреем за мусорное ведро.