Замуж? Не пойду!

«Интуиция, малышка, всегда слушай интуицию. Это ведь не просто какое-то призрачное чувство или ощущение. Это способность нашего мозга анализировать информацию. Смотри, ты на переходе, на тебя несется машина, и ты неосознанно рассчитываешь ее скорость, траекторию движения, ширину покрытия, погоду, учитываешь остальные машины, пешеходов, место возможного столкновение с тобой и еще массу факторов.… Все эти сложные физико-математические расчеты, на которые, задай тебе эту задачу, ты потратишь уйму времени, ты проводишь в уме за долю секунды. Быстрее компьютера. И пусть ты не получаешь точное цифровое решение, но еще до того как сделать шаг, ты уже знаешь ответ – успеешь ли перейти. Так действует и интуиция. Просто факторы, которые она принимает в расчет мы пока не в состоянии осознать», – прозвенел в голове голос отца, всколыхнув забытое наставление.

– Я не вижу сквозь иллюзии, – запротестовала почему-то шепотом, спустя всего пару секунд. – Иначе бы ты перестал быть одуванчиком, Джан.

Одуван приблизился ко мне и шепнул чуть ли не в самое ухо, вызывая стайку мечущихся по рукам мурашек:

– Верно. Не видишь. Но то, что делаешь ты, гораздо опаснее… И тебе лучше не распространяться об этом.

И посмотрел так многозначительно, что больше задавать вопросов я просто не стала. Расспрошу у Трея, что не так с магией иллюзий и почему из этого нужно делать такую огромную тайну. Хотя, если предположить, что я всем внушила лавовую реку вплоть до ожогов оставленных ей на коже, то становится страшно от собственной силы.

Между тем Джан не стал задерживаться на берегу, отошел от меня и спокойно вошел в лаву, а потом просто поплыл под удивленные возгласы толпы принцев. Закрыла глаза, представляя вместо раскаленной лавы спокойную безмятежную воду и дивясь тому, что на этого самого принца моя магия не действует. И это еще один вопрос, который нужно будет обсудить с братом.

Оставаться с озирающейся на меня толпой без единственного союзника было страшно. И не потому, что я боялась самих принцев, больше страшилась себя и своей силы, которая непонятно, как и когда проявится. Поэтому, едва убедившись в безопасности Джана, поднялась на ноги и пошла вдоль берега.

– Ты куда? – окликнул меня незнакомый знакомец.

– Пойду, поищу переправу, – ответила, не оборачиваясь и с изумлением находя в своих руках черный хрупкий цветочек, который я машинально вертела. Чудной цветочек, словно застывший на веточке человечек в шапочке с двумя черными крыльями и ярко-красными глазенками. – Спасибо тебе, – пряча цветочек от посторонних глаз, повернулась к парню. – Меня зовут, Иззи.

– Леннуалл, – приветливо улыбнулся мне в ответ незнакомец.

Застыла, не зная, что сказать. Дежурное «Очень приятно» так и повисло в воздухе между нами. Неловкая тишина становилась все гуще, звонче, ощутимее, и уже готова была взорваться, когда Леннуалла позвали.

«Опять резонанс?» – выругалась озадаченно, чувствуя, как все тело плавится под действием чужой силы.

«Перенос».

«Что?»

Урмиус в моей голове терпеливо со снисходительной презрительностью повторил:

«Перенос. Ты не на него среагировала, а на того кудрявого. Только он, как и ты, под защитой артефактов, вот и почувствовала запоздало».

Хотела возмутиться тому, что слишком на многих моя магия резонирует, но не успела, следующие слова урмиуса буквально выбили почву из-под ног:

«Откуда у тебя ночной ангел?»

«Ангел?» – удивленно покрутила я цветок, моментально догадавшись, о чем он. А что похож… Нимб на голове, черные крылья за спиной – точно ангел. Жаль, что сорвала такую красоту. Уничтожила… Убила… Горечь от осознания этого хлынула волной, сметая остатки спокойствия.

Присев подняла горсть земли, подчиняясь какому-то наитию, представила горшочек перед глазами, наполнила его землей и посадила цветочек, крепко приминая землю вокруг тоненького стебелька. Знала, что это бесполезно, но для успокоения эльфийской части моей души требовалось попытаться.

«Редкое хищное растение. Раньше густо росло в эльфийских лесах, но те магией вывели эту заразу, покусившуюся на их бабочек. Сейчас водится только в непролазной чаще священного леса. Лучи Релутраса его убивают, даже странно, что этот еще не испепелился – на берегу же рос. Хотя вон, какой чахлый и хлипкий, не сладко видимо ему пришлось. Да, не сокрушайся ты так, его невозможно сорвать», – читал лекцию в моей голове отстранённый голос урмиуса.

От его слов стало еще горше, по щеке скатилась одинокая слезинка и, сорвавшись вниз, оросила примятую землю. Повернув кольцо, открыла свой шкаф, пряча на одну из полок горшочек с местным краснокнижным цветком.

«Жалостливая ты, собирательница реликтов», – констатировал урмиус.

«Может, и тебя в шкаф?» – всхлипнув, предложила я, а то мало ли кого еще я убью?