Замуж? Не пойду!

– Не мешкай! Лови момент, а то еще кто-то появится, – снисходительно улыбнулся мне довольный незнакомец, поясняя: – В первых трех рядах самые сильные магики. Точнее самых сильных уже разобрали, – с досадой пробормотал, проходя мимо пустоты. – Видишь, грифонов уже нет. Да, и эргонов не осталось.

И, действительно, в оставшихся в первых рядах я распознала парочку василисков, пегасов, церберов и сфинксов и еще какие-то странные похожие на богомолов существа с треугольной головой. Представила себя на таком и передернула плечами от омерзения. Нет, это я урмиуса в его паучье-скорпионьей форме на плече носить уже привыкла, а к этим привыкнуть будет очень сложно, а скорее невозможно. Одни эти сабле-лапки внушают непередаваемый трепет. Эх, мне бы кого-то милого…

Взгляд вернулся к парню, что прыгал возле эргона, восторженно крича и воодушевленно доказывая, выписывая замысловатые па шаманского танца с бубнами. Ветер не доносил слов, но все его действия были наполнены такой патетики, что не хватало только громкого крика и ударов кулаками в грудь, чтобы понять, кто тут самый альфовитый победитель.

Только эргон никак не реагировал, и статуя, так и осталась застывшей статуей.

Принц снова принялся что-то объяснять, доказывать. Даже подхватил палку и изобразил несколько связок.

Мне показалось или каменное веко эргона дрогнуло, приоткрывшись, а выражение мраморного лица сменилось с равнодушного на снисходительное? Подул ветерок и парня смело обратно в центр озера.

Ловко отпрыгнула, избегая брызг, и вопросительно посмотрела на эргона. Донельзя довольного эргона, нужно сказать! И это натолкнуло меня на мысль, что не мы выбираем себе магика, а они выбирают нас. Мы же, как те гладиаторы на арене Колизея, должны доказать свою удаль и мастерство.

Посмотрела на принца, что упрямо вновь взбирался в третий ряд к облюбованному эргону. Только в этот раз, статуя демонстративно поднялась на каменные ноги и повернулась к принцу спиной, оставляя того ошеломленного и недовольного таким поворотом дела.

Отвернулась, избегая растерянного взгляда парня, становиться свидетелем чужого конфуза не хотелось. Люди не любят тех, кто видит их поражение, а мне с ним еще учиться.

Так, и пошла в противоположную от него сторону, размышляя о своем. А точнее о том, что эрг – это обращение к всаднику эргонов, такому как Анд, гар – к всаднику грифона, а мей – к магу. На ком летает Зейн? Я видела его один раз на грифоне, но тот был из конюшен брата. Тогда, что значит это мей?

«Мей означает магика, не относящегося к трем высшим. Это собирательное название», – занудно пояснил урмиус, пока я взбиралась к четвертому ряду.

«Трем высшим?»

«Трем: эргонам – самым мудрым из высших магиков, грифонам – самым сильным и быстрым и фенирам – самым магически одаренным. Но фениры уже много веков не являлись на Выбор».

«Являлись?» – переспросила я.

И почувствовала, как урмиус закатил глаза. На мое недоумение пояснил:

«Связь становится крепче. Когда ты дашь мне имя, ее уже будет не разорвать, а мы будем ощущаться как единое целое, – и тут же продолжил: – Магики не являются жителями этого мира. Раз в год их призывают на Выбор, где они выбирают себе того, с кем хотят разделить вечность и стать верным соратником…»

Урмиус что-то еще говорил, но я уже не слышала, потому что увидела его – маленького, невзрачного, еще неоперившегося птенца, одиноко застывшего на огромной площадке.

Я и сама не поняла, как оказалась у этой статуи и протянула руку к нему, желая.… Не знаю, чего я желала, но мне до ужаса хотелось его приласкать и согреть, сказать ему, что он не один. В нем я видела себя – неловкого, угловатого, непохожего, потерянного в чужом мире подростка, и девушка, которую никто не пригласит на дискотеке, не выберет, потому что она не такая, как все…

Едва мои пальцы коснулись мраморной головы, как их охватило оранжевое сияние и тысячи маленьких молний разбежались в разные стороны, поднимая шерсть на птенце. Руку кольнуло ответными разрядами, а потом ее лизнул шершавый язык, и я засмеялась от этой ласки.

Он не был птицей, такой, какими я привыкла их видеть, если не считать пингвинов, сходство с которыми было отдаленным, но, тем не менее, выраженным. Меховой комок грязно-серого цвета прямо стоял на двух мощных коротких лапах и был ненамного выше меня, теряясь на фоне огромных магиков.

– Эрнас, – прошептала я всплывшее невесть откуда имя.

Откуда-то пришло понимание, что это именно оно. Его. Правильное, истинное. А сверкнувшие ледяным огнем глаза, лишь подтвердили эту убежденность.

«Ну вот, кого-то сразу назвали, а кому-то за целый день имя придумать не могут», – обиженно пробубнил урмиус.

«Рагнар», – выпалила, бросая взгляд на досадно потирающего мохнатыми лапками мордочку паука, и вспомнив про «меховые штаны»*.

Урмиус довольно застрекотал, вытянулся, увеличившись в размере раза в два, и затопив меня волной счастья и радости, замолчал.