Замуж за варвара, или Монашка на выданье

— Господин однажды нанимал одного из них. А потом расторг договор. Сказал, что все даргхаины — поганые шакалы, не знающие ни благодарности, ни верности. И питающиеся чужими страхами. Им нельзя доверять. Хорошо бы вам поскорее оказаться подальше.

— Тирэн, — тихо позвала я. Он вздрогнул и посмотрел на меня. — Все будет хорошо. Ты не останешься с ним один на один.

Мальчишка промолчал, только качнул головой в ответ и отвернулся. Не поверил. Меня начало охватывать отчаяние. Да, я виновата, что нас похитили! Да, я понимала, что Ганна предательница, но пошла за ней. Что мною двигало? Понятия не имею. Теперь мы в руках сумасшедшего, и я должна сделать все возможное, чтобы вытащить Тирэна. Но что может одна молодая леди против магически одаренного сильного мужчины? Ничего! Разве только…

— По-мо-ги-те!!! — завопила я что есть сил. — У-бива-ю-ю-ют!!! А-а-а!!!

Звонкая пощечина заставила меня замолчать и опрокинула на пол вместе со стулом.

Никогда не думала, что попаду в подобную ситуацию. Встретившись с грязным деревянным полом, я в который раз за последние дни ударилась плечом и ногой и помянула несколько совершенно непристойных выражений. Прикусив нижнюю губу, зажмурилась, стараясь сдержать слезы и вслушиваясь в окружающие звуки. Тишина. Все напрасно.

— Маленький непослушный цветочек, — прошелестел надо мной даргхаин. — Хочешь поиграть с Хамиром? Хочешь покормить меня, глупая вкусная девочка?

Я всхлипнула, но не ответила, совершенно не представляя, что именно означают слова похитителя. Только ли моими страхами он собрался питаться?

— М-м-м, — простонал Тирэн, дергаясь всем телом.

Я распахнула глаза и посмотрела на мальчика. Его губы были плотно сжаты, хотя он и старался их разлепить.

— Что вы с ним сделали? — спросила я, оборачиваясь к даргхаину. — Вы…

— Закрыл рот маленькому негоднику, — шепнул Хамир, приближая свое лицо к моему и опаляя зловонным дыханием. — Зачем кричать, цветочек? Разве я не был с тобой нежен? — Он вынул маленький изогнутый нож и стал медленно приближать лезвие к моей шее. — Разве я не был к тебе милостив?

— Пожалуйста, — взмолилась я, пытаясь отвернуться и отползти подальше. — Не нужно…

— Кожа цвета молока… — Хамир словно не слышал моих слов. — Такая гладкая, шелковистая. Безупречная. Но стоит добавить пару маленьких штрихов, — шеи коснулось острие, я затаила дыхание, — и ты станешь иной. Обновленной…

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. И тут же пришла боль — нож царапнул шею.

— Тихо, — зашипел даргхаин, закрывая мой рот смуглой сильной рукой. — Цветочек хочет умереть?

Я отчаянно замотала головой.

— Эй, есть там кто? — услышала голос снаружи. — Откройте.

— Тихо, — повторил Хамир, касаясь все тем же ножом моих губ. — Молчание — золото, цветочек.

Он поднялся и быстрым шагом прошел к двери. Я открыла рот и попыталась крикнуть, предупредить того, кто был снаружи, об опасности. Но с губ не сорвалось ни звука. Тишина.

— Киха, киха! Мута ри мина виару? — закряхтел Хамир, отпирая замок.

Несколько слабых светильников, до этого освещавших комнату, погасли, оставляя нас в темноте.

Даргхаин говорил с кем-то на незнакомом языке, не пуская пришельца внутрь и проявляя чудеса актерского мастерства. Он изображал мужчину средних лет, явно не понимающего, зачем его разбудили. Потом удивлялся и качал головой, а собеседник явно извинялся за беспокойство.

Я безуспешно елозила на полу, пытаясь произвести шум стулом или ногами — тело словно одеревенело и отказывалось двигаться. Отчаяние захлестнуло волной, заставив задыхаться от ужаса.

Когда дверь захлопнулась, я почувствовала, как сердце провалилось куда-то в пропасть, оставляя после себя жгучую пустоту.

И тут раздался звук глухого удара. И еще один.

Прищурившись, я пыталась понять, что происходит, сжимая кулаки и призывая на помощь остатки самообладания.

— Госпожа… — Голос Тирэна раздался из темноты, возрождая в моей душе надежду. — Да где же этот шнурок?

С тихим щелчком в комнату вернулся тусклый свет, а с ним и надежда. На полу рядом с дверью лежал Хамир. Под головой наемника расползалась кровавая лужица. Рядом валялся небольшой, похожий на игрушечный, топорик и полусидел Тирэн, придерживая одной рукой стул. Второй он держался за толстый черный шнур.

— Но как? — удивленно спросила я.

— У меня правая рука травмирована с детства, — пояснил мальчик, спешно высвобождаясь из пут, при этом шипя и ойкая. — Отец выбил какие-то суставы. А потом, пока работал с ворами в Лавитарии, научился пользоваться этой особенностью. Вот, веревки могу снимать. Сейчас освобожу вас, погодите.

— Ты работал с ворами в Лавитарии? — Я недоуменно моргнула. — Ничего не понимаю.

— А что тут понимать? — Тирэн аккуратно смотал веревку и сунул ее себе за шиворот. Присев, взял левой рукой тот самый нож, которым Хамир пугал меня, и приблизился. — Я работал там, пока меня не нашел шардигар. Он выкупил меня у бандитов и забрал на Кенарийский хребет.

Мои руки получили свободу. Запястья болели, словно обожженные. Попыхтев несколько секунд у меня за спиной, Тирэн расправился и с веревкой, привязывающей меня к стулу.