ЗАПАХ СТЕКЛА

Василевский отложил трубку. И через мгновение заснул. Впервые со свободной от забот головой.

Альфа медленно двигалась по Стржегомской в веренице автомобилей. Потом, после поворота на Граничную, она, наконец, смогла показать, что может. Прямая улица, ведущая к аэропорту, позволила проскочить себя молниеносно, сворачивая на Скаржиньского, на спидометре Василевский имел более двухсот километров в час. Он оставил машину на стоянке, ведомый каким-то импульсом, легонько похлопал теплый капот, затем направился в сторону терминала. Три офицера: Мержва, Вашков и Крашницкий, вместе с ксёндзом ожидали у главного входа. Издали было видно, что друг с другом они не разговаривали. Только когда подошел поближе, Мержва что-то шепнул Вашкову.

- И чему мы обязаны столь необычной встрече? – начал Крашницкий без приветствий.

- Мне бы хотелось все вам объяснить.

- Здесь? В аэропорту?

Василевский отрицательно покачал головой. Ничего не объясняя, он раздал всем билеты на рейс до Щецина. Василевский надеялся, что Мержва передал всем хотя бы то, что услышал от секретарши. Он четко воспринимал трения между представителями различных служб. Но никто ничего не говорил.

Они с трудом прошли металлоискатель, поскольку у троих при себе было огнестрельное оружие. Только Василевский со священником прошли сразу – остальных долго проверяли по документам и через компьютеры. После того они уже могли сесть в пустынном, ярко освещенном зале с громадными окнами, за которыми царила полнейшая тьма. Все уселись в мягких креслах рядом друг с другом, но не слишком близко. Тишина невыносимо затягивалась. Просто непонятно, зачем так долго необходимо ждать самолет, раз уж всех после проверки билетов и багажа собрали в помещении, где нельзя курить и где нечем заняться. Сидели. Каждый размышлял о своем. Перед глазами Василевского вновь появилась Рита Лауш с фотографии, которую ему показали на полигоне. Господи... Могли быть правы эти четверо? Но, если так...

В зал ожидания вошла стюардесса. Скорее всего, она кого-то разыскивала и, скорее всего, не нашла. Вышла злая, как оса, бурча под нос ругань в адрес того, кто составлял график дежурств. Но это событие вызвало легкое оживление среди засыпающих и отупевших от позднего времени пассажиров.

- Послушайте, господа, - ни с того, ни с сего заговорил священник. – Вы не слышали о Всеобщем Госпитале?

- Это про тот, что на улице Каминьского? – спросил полковник Вашков.

- Господи... это только название. Оно никак не связано с нашим здравоохранением.

- В таком случае, не слышали.

- Давным-давно, еще перед войной, при том всеобщем предчувствии угрозы, у кого-то появилась идея...

- Это вы о Второй мировой войне?

- Ну да. Так вот, у кого-то появилась идея, что раз наша цивилизация, скорее всего, рухнет, то необходимо создавать современные ордена.

- Какие еще, черт подери, ордена? – спросил Мержва.

- Места, где можно было бы сохранять наши ценности, нашу культуру, все то, что определяет, что мы... мы влезли... – ксендз слегка откашлялся, в это... в это варварство. Это должна была стать такой организацией, которая обязана была сохранить все то, что определяет нашу суть в кошмарные времена терроризмов, фашизмов, коммунизмов, в эпохи упадка человечсчества, и сохранить все это до того дня, когда эти ценности могли бы возродиться.

- Во... распелся... петушок, - буркнул Вашков. – Что это еще за хрень?

- И знаете, господа, - невозмутимо продолжил священник. – Эти ордена решили назвать "Всеобщим Госпиталем".

- Не тем, что на улице Каминьского? – удостоверился полковник. – Речь не про Больницу Сорокалетия?

Ксёндз лишь вознес глаза к потолку.

- Самое любопытное, это то, что такие ордена даже начали организовывать. Только все это оказалось ненужным. Ибо законы уже имеются. Они уже существуют в укрытии, в изоляции, за закрытыми дверями. Некто создал подобные вещи еще перед разборами⁴², и все те самостоятельные заставы существовали в течение столетий.

- Я еб... И за что мы только платим священникам? – Вашков только пожал плечами.

- Это были места для выживания определенных ценностей. Места, где можно было сохранить то, что определяет нашу суть, несмотря на все исторические вихри.

Теперь пожал плечами Мержва.

- И что? – буркнул он. – Вы считаете, будто бы его, - указал он на Василевского, - призвали древние славяне, в качестве, ну, не знаю, Стража Горы Шленжи? Или как?

- Тогда у них должны были иметься неплохие колдуны, - вмешался Крашницкий. – Тип, который живет тысячами лет, и только время от времени меняет шкуру. Словно змея.

- Все время такой же самый, но и не такой же, - вздохнул ксёндз. – А меня весьма увлекла идея славянского ордена.

- Аааа... – буркнул Мержва. – Мне бы хотелось знать, кто пришил Дароня. И где, мать его за ногу, находится тело.