ЗАПАХ СТЕКЛА

Всех попросили пройти на выход. Небольшой самолет уже ждал на стартовой полосе. Стюардесса, уже известная им по залу ожидания, до сих пор на что-то злая, приветствовала их у трапа профессиональной, отработанной улыбкой. Вместе с остальными пассажирами они заняли места внутри салона. Разговаривать о чем-либо было невозможно. После того, как двери были закрыты, пилот начал запускать двигатели, и шум сделался невыносимым. Самолет начал выворачивать и остановился в начале взлетно-посадочной полосы. Затем проба тяги, в кабине на носу регуляторы вывели до упора при задействованных тормозах. Затем тормоза были отпущены. Машина двинулась вперед, поначалу медленно, а затем со все усиливающимся, втискивающим в кресла ускорением. Самолет поднялся в воздух, шасси тут же спрятались в гондолах двигателей. Они поднимались все выше. Стюардесса начала раздавать леденцы. Вторая, повернувшись к пассажирам спиной, разговаривала с кабиной через интерком.

- Две стюардессы в таком маленьком самолете? – спросил Мержва.

- Не нужно вам вникать в то, что пил тип, устанавливающий дежурства, - улыбнулась девушка и подсунула поднос.

- А вот знаете, господа, - сказал священник. – Кое-что заставляет меня задуматься.

- Что? – буркнул Вашков.

- Если он и вправду является стражем Горы Шленжи, то почему при очередных "смертях" у него меняются отпечатки пальцев, группа крови, но сам он выглядит точно так же?

- Да что святой отец пиз... – Мержва удержался в самый последний момент. – В жизни не слышал больших глупостей.

- Это не глупости, - вмешался Крашницкий. – Лицо святого отца видно на снимке такого качества, что при всей нашей чертовой современной технологии мы и мечтать не можем произвести что-либо подобное.

- Так что? Время от времени "умирает", потом возрождается, происходят определенные изменения, а он все время точно такой же?

- Быть может, волшебники древних славян не могли предвидеть, что людей на свете станет жить так много? - задумчиво произнес священник. – Он меняет шкуру, словно змея. Но все время он остается той же самой змеей.

- В течение тысяч лет? Господи Иисусе...

- Видите ли, - снова вмешался Крашницкий. – Мы думали об этом. Имеются сообщества, которые справляются с реальностью, а есть такие – которые не могут. Это точно так же, как и с отдельным человеком. Если все в порядке, человек пытается изменить свое окружение. Если же все паршиво, тогда он начинать изменять сам себя.

- Это факт, - буркнул Мержва. – Самые большие придурки, которые не способны справиться с окружением, начинают покрывать себя татуировками, прокалывают брови и суют туда кольца, а потом достают волыну и начинают шмалить в детвору.

- Мы рассматривали другую возможность. Если какое-нибудь общество не способно сформировать меняющееся окружение, не желая при этом поменяться самому, то может существовать и третья возможность.

- Какая же?

- Быть может, они умели изменить время?

- Свернуть в петлю? – спросил ксёндз. – Если чего-то не удалось первым разом, тогда они завернули колесо времени, чтобы попробовать еще раз? И оставили стража, который заботится... – тут он замялся. – О чем?

- Возможно, об их боге, - сказал Крашницкий. – Святой отец не думает же, будто бы это была технология. Время делает петлю, а мы – словно персонажи на пожелтевшей пленке, повторяющие, раз за разом, свои роли.

- Нет, всякий раз – чуточку по-другому, - рассмеялся Мержва, вырисовывая пальцем кружочки на лбу. – И на сей раз на него, - указал он на Василевского, - у нас имеются неуязвимые доказательства. И мы посадим его в тюрягу.

- Погодите, господа, - ксёндз вынул из-под сутаны карту и начал ее раскладывать. – Я тут обозначил все места, где он жил, а так же все места – где умер. Но, похоже, я ошибся.

- Почему?

- Совершенно не важно, где он жил, - человек в сутане прикусил губу. – Важно, где он умирал.

Он вынул из кармшка в кресле салфетку с эмблемой компании "LOT", после чего начал отрывать небольшие кусочки и слюной приклеивать их в тех местах, где красным фломастером были отмечены места очередных "жизней" Василевского. Через пару минут остались только черные – места предполагаемых "смертей".

- Я тут подрисую святому отцу несколько новых, - буркнул Крашницкий, вынимая карандаш. – Это уже из наших документов. Вот тут, и тут, - рисовал он значки на карте. – И вот. И еще здесь...

- Боже!!! Боже!!! Боже!!! – ксендз расстегнул свой пасторский воротник под шеей. – Но ведь это же идеальная окружность!

- И что с того? – произнес Мержва, не понимая.

- Господи! Да вы что, не понимаете???

- Чего?

- Он не может покинуть окрестностей Горы Шленжи. Всегда гибнет. Всегда умирает. А потом возрождается.

- Мать моя женщина! – рявкнул Крашницкий. – С какой скоростью летит этот самолет?

- Не знаю, - пожал плечами Мержва. – Километров триста-четыреста в час.

- О Боже! – священник начал расстегивать верхние пуговицы сутаны. При этом он побагровел, будто бы ему не хватало воздуха. – Так вот, мы приближаемся к границе этой окружности. Вы должны завернуть самолет!

Крашницкий тоже ослабил галстук.

- Мы что, сейчас погибнем?