ЗАПАХ СТЕКЛА

Он поднялся со стула и направился к выходу.

- Я буду ходить? – крикнул ему в спину парень.

Мужчина на миг обернулся.

- Ты чего? С дуба съехал? – Он пожал плечами. – Об этом спрашивай у хирургов или там у педиатров. Но не у архитектора.

Он открыл двери, но еще раз задержался.

- Не имею ни малейшего понятия. Врачи говорят, что нет. – Он потер подбородок. – Я не могу сделать так, чтобы ты станешь шевелить своими ногами, потому что этого как раз и не могу. Я всего лишь научу тебя ходить.

Он сделал несколько шагов и уже из коридора крикнул:

- В Библии же написано, что это просто. Достаточно лишь щелкнуть пальцами и сказать: "Встань и иди, сынок!"

Медбрат закрыл за ним дверь. Увидав прикрепленный к халату "Виртути Милитари", он сделал серьезную мину, щелкнул каблуками и отдал бравый салют. Медсестрички, со злорадными улыбками на лицах, двинулись за доктором по коридору маршевым шагом.

🞏🞏🞏🞏🞏

Родители девочки, вместе с маленькой⁶⁰ пациенткой сидели в приемном покое для VIP-персон. Поскольку директорский кабинет был занят министерской семейкой, этих временно посчитали VIP второго сорта. Ими занимался доктор Малый, ничего не решающий подлиза и карьерист, зато с божественным даром красноречия и чудовищным умением слушать. Сейчас он распространялся о шестом поколении устройств для исследования неизвестно чего, которые их частная клиника внедрила единственной во всей Европе. Понятное дело, именно этих слов он не сказал – но по его мнению новейшая аппаратура служила для исследования чего-то там, и как раз это "что-то там" он объяснял весьма запутанным и непонятным образом. Но делал он это весьма увлекательно, поскольку слушали его очень внимательно. И даже, словно бараны, пялились в показываемые им схемы.

Родители, как и сама девочка, были нормальными. А это уже ничего плохого не обещало. И вообще, в данном случае Ружицкий никаких сложностей не ожидал. Девочка была здоровой, хотя во всем этом деле, где-то под поверхностью таилось нечто непонятное. Ружицкий пожал плечами. Дольше недели это занять его не должно. Ясное дело, в связи с финансовым состоянием папаши директор потребует подержать девчонку хотя бы месяц, но и это пойдет ей лишь на пользу.

- День добрый вам.

- Ну вот, как раз, - вскочил Малый с места. – Это и есть доктор Ружицкий, о котором я вам столько говорил.

"Похоже, в одних только отрицательных выражениях", - подумал Ружицкий. И нельзя сказать, будто бы они были друг с другом на ножах. Разве что один другого называл словами типа "этот трах.. пид…". Хмм. Но исключительно в приватном порядке.

- Надеюсь, что доктор Малый пояснил вам все?

Он свысока похлопал "коллегу" по плечу, чтобы в том от злости закипела сама душа.

- Да, конечно, - отозвалась первой женщина. – Мы уже все знаем.

- О-о, это замечательно, - улыбнулся Ружицкий. – К счастью, я уже не нужен, - и сделал жест, как будто собирался повернуться к выходу.

Родственники даже испуганно подскочили. Малый чуть ли не взорвался, сжимая челюсти.

- Нет, нет, нет, мы столько о вас слышали… - поднялся отец со стула. – Пан доктор.

- Лучше не верить в то, что обо мне рассказывают.

Он еще не успел присесть на краю стола, как женщина начала тираду, поясняя, что Оля, это их дочка, болезненно робкая, не может установить контакта с другими детьми; замкнутая в себе, апатичная, в состоянии вечной депрессии, ничего ей не хочется, охотнее всего она бы только спала и спала. И вот тут самое ужасное. Во время сна она все время усмехается или просто смеется.

Врач прервал тираду жестом руки. Что-то не так было не с дочкой. Скорее, с ее родителями. Но, к счастью, это уже была не его епархия.

- Я мог бы переговорить с пациенткой?

- Естественно.

Ружицкий вновь усмехнулся.

- Оля, милая, почему я тебе не нравлюсь?

Девочка удивленно глянула на него. Зато он вырвал ее из странного оцепенения. Пускай даже на миг. Оля пожала плечами.

- Потому что я страшный?

Она еле заметно, но отрицательно шевельнула головой.

- Потому что я собираюсь провести над тобой страшные эксперименты? И будет больно, а то и еще хуже?

Та глянула, пока что с едва заметной ноткой заинтересованности. Трудная штучка, хотя и такая молодая. Скорчила мину типа: "ну-у, не знаю". Ружицкий кивнул.

- Именно так, поскольку доктор Малый сообщил, что у нас тут имеются самые ужасные устройства для страшнейших вещей?

На эту плоскую подколку она обмануться не дала, хотя эта проблема ее явно интересовала. Вновь она бесстрастно находилась в коконе неприступности. Бедный ребенок.

- Ладно тогда. Можешь спрашивать, о чем угодно.

Только она вновь не дала себя обмануть, словно осужденный на смерть уставилась на свои ноги.