ЗАПАХ СТЕКЛА

- Здесь ступени, - сообщил он. – Осторожно. Я спускаюсь по лестнице, - изображал он театральные жесты. – Топ, топ, топ… - совершенно спокойным голосом приговаривал он на каждом шагу. – И вот по этой лестнице я спущу ваши головы. Они будут подскакивать на ступенях, будкт катиться, перекатываться, спадать… - тут он резко завернул и вернулся наверх.. – Самоубийца, скажу вам, не стреляет четыре раза в стенки, прежде чем пальнуть себе в башку. Как сами знаете, сам грохот патрона девять миллиметров, выстреливаемого в закрытом помещении, даже самых рьяных самоубийц эффективно заставляет отказаться от своих намерений.

Офицеры не до конца были склонны согласиться с ним. Наиболее частые случаи самоубийств в армии – это как раз два-три выстрела в воздух из калаша, а только потом в себя. Но факт: натренированные охранники, ну и открытая территория. Анна Новицкая хорошим стрелком не была. Помимо "начальной" в тире, в очках и наушниках, никакой дополнительной подготовки она не получала.

- Идите со мной, господа, - Биг Босс, казалось бы, совершенно спокойный, направился вдоль по коридору.

Большинство офицеров знало, куда он их ведет – в сторону "еврейского перехода", о котором ходили легенды. Исключительно крутая лестница, с очень узкими ступенями, в самом углу здания. Старики рассказывали, что, вроде как, гестаповцы ставили заключенного-еврея на самом верху, а потом пинок ему в спину! И действительно, у валящегося вниз не было ни малейшего шанса остановиться на этой лестнице. Только внизу. К сожалению, единственным фактом, подтверждающим легенду, была Звезда Давида, увековеченная на стекле двери в оставшемся от гитлеровцев здании.

Биг Босс открыл именно эту дверь. Он склонился и коснулся ступеней пальцем.

- Во, тут вот первая ступенька. Вот тут – вторая, - палец перемещался все ниже, - а тут и третья. И по этим ступеням тоже покатятся головы. Но у вас имеется и альтернативное решение.

Биг Босс тяжело выпрямился.

- Я хочу иметь голову убийцы пани Новицкой, поданную мне на золотом подносе, у меня, на письменном столе, в моем кабинете.

Он повернулся и вновь пошел по коридору.

- И, ребята, на золотой поднос начинайте сбрасываться уже сейчас, - прибавил он, не глядя назад. – Если, естественно, свое будущее вы как-то соединяете с работой в этой конторе.

Биг Босс был известен своей экстравагантностью и шутками. Но на этот раз как-то никто не рассмеялся.

На входе в морг Хофману пришлось заполнить не менее полутонны бланков. Понятное же дело: свистнет у кого-то из покойничков часы, и полиция тут же будет знать, где искать. Правда, у собранных в морге трупов часов не имелось, но, кто знает – а вдруг такой офицер вырвет у кого-нибудь золотые зубы? И его сразу можно будет взять на цугундер, потому что ему нужно было расписаться в трехстах бумажках.

Они шли среди столов с трупами. "Туманная "Балаболка" вдруг рассмеялась.

- Здесь я чувствую себя, как дома, - сообщила она. – Как на приеме среди старых друзей.

Хофман фыркнул.

Ведущий их патологоанатом строго глянул на него.

- И чего, курва, тебя так смешит в морге?

"Балаболки" он, понятное дело, не видел и не слышал.

- Ну… понимаешь, хотя бы то, что я здесь… но живой. Все-таки, отличие, а?

Врач даже в сторону не глянул. Он вытащил из холодильника три ящика, открыл ноги покойников.

- Узнал я мало чего. Но, к счастью, имеется одна характерная подробность. Обрати внимание, что у всех троих, напавших на пана… - он попытался припомнить, - пана Фелициана Матысика, имелась одна общая черта.

- Все они обрезанные, у них рыжие волосы, и все когда-то были парикмахерами или велосипедистами?

- Что это ты такой веселый сегодня?

- Я всегда такой, когда у меня убивают ближайшую коллегу по работе, - Хофман положил руку на рукояти пистолета. – Обожаю запах сгоревшей нитроцеллюлозы по утра.

Патологоанатом этот запах знал. Он прекрасно узнал эту вонь патронов, отстреливаемых из полуавтоматического оружия – она впиталась во множество тел, которые ему нужно было обследовать. Вонь, которую не спутаешь с какой-то другой.

- У тех троих, что напали на Матысика, имелась одна странная особенность. У всех у них имеются мозоли на пятках, очень похожие. Вот такие, - указал он пальцем.

- Военные ботинки.

- Парашютистские. Это десантники.

- Знаю.

- О! Что, видел уже когда-нибудь такие?

В Чаде вовсе не было хорошо… В Чаде было ужасно. Молокосос Хофман записался в наемники через вербовочный пункт в Италии, на каникулах – на злость своим родителям, которые не разрешили ему поработать на нефтедобывающих платформах Норвегии.

На выходе из морга их ожидало двое мужчин. "Балаболка" смеялась, танцуя между ними. Те ее не видели, поэтому она громко пела, поскольку только один человек мог ее услышать.

- Они здесь, Змей. Ожидают тебя. Один с моей правой стороны, второй – несколько сзади, на седьмом часу. Прием.

Хофман перезарядил пистолет.

- Если ошибешься, они тебя убьют, Змей. Прием.

Он кивнул.

- Справишься? Они и вправду хотят тебя убить. Прием.

- Yeah. Overandout, - сказал Хофман, поднимая оружие. И побежал, громко вопя: - Полиция!!! Руки вверх!!!