Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы

«Квелльспостен» размахнулась куда шире. На первой полосе – снимок на две колонки: двадцатилетняя Сигбрит Морд с конским хвостом и большими белыми клипсами. Внутри – еще фотографии. Дом Сигбрит Морд, дом Фольке Бенгтсона, «известного по убийству Розанны», автобусная остановка, где пропавшую видели в последний раз, испуганный Фольке Бенгтсон в полицейской машине – фото восьмилетней давности, наконец, Мартин Бек с разинутым ртом и взлохмаченными волосами. В тексте делался упор на то, что ближайший сосед Сигбрит Морд отбывал срок за убийство; отдельная заметка излагала основные моменты дела Розанны. Два местных жителя делились своим мнением о пропавшей: «Славная, милая женщина, всегда приветливая, улыбающаяся». И о Фольке Бенгтсоне: «Странный, диковатый человек, затворник, ни с кем не ладил». Фру Сигне Перссон, «возможно, предпоследний человек, видевший фру Морд живой», очень ярко описывала, как она видела Сигбрит Морд на автобусной остановке и как та, «по-видимому», села в машину Бенгтсона.

Особое внимание было уделено «грозе убийц, шефу комиссии по расследованию убийств Мартину Беку», но, когда Мартин Бек дошел до слов «шведский Мегрэ», он швырнул газету на соседний стул.

– Тьфу, – сказал он с чувством и поискал глазами официантку.

– Может, еще не раз придется это говорить, – сказал Кольберг. – У нас еще есть «Экспрессен»[77], и «Афтонбладет»[78], и целая куча помимо них, и все они набросятся на тебя, требуя заявлений.

– Пока что я не собираюсь высказываться. А потом, наверное, придется устроить небольшую пресс-конференцию, – сказал Бек, глянув на Кольберга.

Подошла официантка, они заказали рагу из говядины по-сконски[79] со свеклой и маринованными огурчиками.

Ели молча. Кольберг управился первым, как всегда. Вытер пот и обвел взглядом зал; почти все посетители уже разошлись.

Кроме Кольберга и Мартина Бека, остался всего один клиент, он сидел за столиком возле двери на кухню. Перед ним стояла бутылка минеральной воды и стакан. Он курил трубку и листал газету, время от времени поглядывая в их сторону. Лицо его кого-то напоминало Кольбергу, и он, словно невзначай, присмотрелся к нему. Лет около сорока, густые светлые волосы длинными прядями спускались на воротник светло-коричневой замшевой куртки. Очки в металлической оправе, курчавые баки, подбородок гладко выбрит. Лицо худое, с выступающими скулами, около рта – горькие складки. Нахмурив брови, он выскребал из трубки пепел в пепельницу.

Пальцы длинные, жилистые.

Вдруг клиент поднял голову и встретил взгляд Кольберга. Синие глаза его смотрели спокойно, уверенно. Кольберг не успел отвести свой взгляд, и несколько секунд они словно изучали друг друга.

Мартин Бек отодвинул тарелку и допил пиво.

В ту минуту, когда он поставил бокал, человек с трубкой сложил свою газету, встал и подошел к их столику.

– Вы меня не узнаете?

Мартин Бек внимательно посмотрел на него и покачал головой.

Кольберг ждал.

– Оке Гуннарссон. Правда, теперь моя фамилия Буман.

Они сразу вспомнили. Шесть лет назад он в драке убил своего сверстника и коллегу журналиста Альфа Матссона. Оба были под крепкой мухой, Матссон первый затеял драку, убийство было непреднамеренным. Когда Гуннарссон опомнился, он взял себя в руки и очень толково постарался замести следы. Дело было поручено Мартину Беку, ему пришлось даже на неделю выехать в Будапешт, но в конце концов он выследил Гуннарссона. Кольберг присутствовал при аресте, но победа не доставила им удовлетворения, они успели проникнуться симпатией к Гуннарссону и видели в нем скорее жертву обстоятельств, чем хладнокровного убийцу.

В то время Гуннарссон носил бороду, стригся коротко и был куда тучнее.

– Садись, – пригласил Мартин Бек, убирая со стула газету.

– Спасибо. – Оке сел.

– А ты изменился, – сказал Кольберг. – И вес сбросил.

– Я не старался. А вообще-то, нарочно изменил внешность. И не так уж плохо, если вы не узнали меня сразу.

– Почему Буман? – спросил Кольберг.

– Девичья фамилия матери. Самое простое. И теперь я так привык, что старую свою фамилию почти и не вспоминаю. Буду вам признателен, если вы тоже ее забудете.

– Ладно, Буман, – сказал Кольберг.

– Что ты делаешь в Андерслёве? – спросил Бек. – Ты здесь живешь?

– Нет, – ответил Оке Буман. – Приехал, чтобы попробовать взять у вас интервью. Я живу в Треллеборге. Работаю в «Треллеборгс Аллеханда». Это мой материал на первой полосе вы только что читали.

– Ты же совсем по другим темам специализировался, – заметил Кольберг.

– Верно. Да только в провинциальной газете приходится быть мастером на все руки. Мне еще повезло, что устроился на работу. Мой опекун помог.

– Давно ты в этой газете? – спросил Мартин Бек.