Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы

– Уже полтора года. Мне шесть лет дали – помните небось. Непредумышленное убийство. Три года отсидел, остальные сбросили и выпустили условно. Первое время на воле я себя жутко чувствовал. Чуть не хуже, чем в тюрьме, а там ведь ой как несладко. Я не знал, куда деться. Главное было – держаться подальше от Стокгольма. В конце концов взяли меня в авторемонтную мастерскую в Треллеборге. И назначили опекуна – мировая баба. Она уговорила меня, чтобы я снова начал писать. Вот и попал в газету. Только главный редактор да еще два-три человека в городе знают… В общем, мне чертовски повезло.

По лицу его нельзя было сказать, что он очень счастлив.

Принесли кофе, некоторое время царило молчание.

Журналист посасывал трубку, нерешительно глядя на Мартина Бека.

– Меня ведь газета прислала, чтобы я расспросил вас об этом исчезновении, – сказал он извиняющимся тоном. – А я тут сижу и все про свои дела говорю.

– Да нам ведь, в общем-то, и нечего добавить к тому, что ты уже написал, – ответил Мартин Бек. – Ты ведь беседовал с Херрготтом Радом?

– Говорил, конечно, – подтвердил Оке Буман. – Но если вы оба сюда явились, значит что-то подозреваете. Только по-честному – вы допускаете, что Фольке Бенгтсон убил ее?

– Мы пока ничего не допускаем. С Бенгтсоном даже и не говорили еще. Нам известно только одно: что Сигбрит Морд с семнадцатого октября не бывала дома и никто, похоже, не знает, где она.

– Но ведь вы читали «Вечерку».

– За их догадки мы не отвечаем, – сказал Кольберг. – А вот твоя газета производит вполне пристойное впечатление.

– Мы думаем вскоре созвать пресс-конференцию, – объяснил Мартин Бек. – Сейчас в этом нет смысла, нам просто нечего сказать. Но если ты наберешься терпения, я позвоню и скажу, как только выяснится что-нибудь новое. Идет?

– Идет, – ответил Оке Буман.

У Мартина Бека и Кольберга было такое чувство, словно они перед ним в долгу. И они сами не смогли бы объяснить почему.

9

Мартин Бек снова и снова вспоминал руки Бертиля Морда, и после ланча ему вдруг пришло в голову съездить в Треллеборг и послать по телексу запрос в Париж, в Интерпол, по поводу этого Морда.

Большинство людей, в том числе многие сотрудники полиции, считают Интерпол никчемной организацией. Дескать, она тяжела на подъем, сплошная бюрократия, а в общем одна только видимость.

В данном случае эта характеристика себя не оправдала. Ответ пришел через шесть часов. Бек и Кольберг устроились в доме у Рада и не без удовольствия принялись изучать присланный документ.

Полиция Тринидада и Тобаго сообщала, что Бертиль Морд был задержан шестого февраля тысяча девятьсот шестьдесят пятого года за убийство смазчика, бразильца по национальности. В тот же день полиция рассмотрела его дело и нашла Бертиля Морда виновным в нарушении общественного порядка, а также в «justifiable homicide»[80], что в Тринидаде и Тобаго считалось ненаказуемым. За нарушение общественного порядка его присудили к штрафу в размере четырех фунтов. Смазчик пристал к женщине, находившейся в обществе Морда, и, следовательно, сам был виноват в том, что произошло. Морд покинул страну уже на следующий день.

– Пятьдесят крон, – сказал Кольберг. – Не так уж дорого за то, чтобы отправить на тот свет человека.

– Justifiable homicide, – произнес Рад. – Это как же по-нашему будет? Шведский закон предусматривает право на самозащиту… Но как же все-таки перевести?

– Непереводимая формулировка, – сказал Мартин Бек.

– Несуществующее понятие, – подхватил Кольберг.

– Ну нет, – рассмеялся Рад. – В Штатах оно очень даже существующее. Стоит полиции кого-нибудь убить – justifiable homicide! Дословно – оправданное убийство. Там без этого дня не проходит.

Наступила мертвая тишина.

Кольберг с отвращением отодвинул тарелку с недоеденным бутербродом. Потом он жадно глотнул пива и вытер рот рукой.

– Так на чем мы остановились? У Морда тухлое алиби, а то и вовсе никакого. А он известный буян. А как с мотивами?

– Ревность, – сказал Мартин Бек.

– К кому ревновать?

– Бертиль Морд способен ревновать к коту, – заметил Рад и невесело усмехнулся. – Потому они и не держали кота.

– Не густо, – сказал Кольберг.

– Перейдем к Фольке… – начал Рад.

– У Фольке Бенгтсона, – подхватил Кольберг, – нет никакого алиби и есть судимость за убийство. Но есть ли у него мотивы?

– Он ненормальный – чем не мотив, – сказал Рад.

– Если говорить об убийстве Розанны Макгроу, – возразил Мартин Бек, – то там был мотив. Правда, достаточно сложный.