Записки белого офицера

Батарея наша прекрасно и смело действовала и заслужила благодарность в приказе главнокомандующего Крымской армией. После сего нас с Кирасирским полком отвели в немецкую колонию Кенцгер, простояли там два дня, а на третий были по тревоге вызваны на фронт, т. к. большевики на правом нашем фланге повели наступление и заняли окопы. Но когда мы пришли, положение было восстановлено дивизионом Ковалинского при помощи английской артиллерии с Азовского моря. Нас оставили в ближайшем тылу в деревне Огуз-Тобэ; вся батарея занимала два дома – деревня была страшно переполнена. Простояли мы спокойно около недели, но большевики снова повели наступление и снова заняли окопы. Положение было восстановлено с большими для них потерями. Всего в Огуз-Тобэ мы простояли до 5-го июня – дня нашего наступления. Спустя несколько дней после вторичного наступления большевиков к нам присоединился с Кубани второй взвод. В это же время прибыл из Новороссийска с английским обмундированием полковник Котляревский, командированный за ним еще из Кияти. Одновременно все части получили людские пополнения с Кубани. Настроение значительно улучшилось, и если бы не тревожные слухи про Керчь, где восстание в каменоломнях все разрасталось, было бы совсем хорошо.

Начали снимать понемногу части с фронта и отправлять их в Керчь на усмирение восставших. В самом конце апреля или в начале мая, не помню, батарее было приказано выделить взвод для отправки в Керчь. Командир назначил собираться второму взводу, т. к. он совсем еще не воевал и ему нужна была практика. С появлением второго взвода, в котором я числился младшим офицером, мне пришлось возвратиться в него; вместе с ним я попал в Керчь.

Наступление большевиков от – Мелитополя до Акманая – не носило характера заранее обдуманного плана, оно развивалось случайно. Перекоп они взяли, пройдя через броды на Чувашский полуостров и одновременно наступая в лоб. У нас не хватало ни людей, ни артиллерии, чтобы в обоих местах им препятствовать: бродов было несколько, а артиллерии – наперечет: четыре-пять батарей на всю армию. Большевики все время обходили, их наступающие цепи обнимали весь горизонт, цепей было всегда несколько – одна за другой. При всем том за все это время не было ни одного боя, в котором бы они нас разбили. Когда же мы сопротивлялись и наступали, то не встречали почти никакого сопротивления. Красные совершенно не выносили атаки кавалерий и никогда ее не принимали. Стрелять у них не умели ни отдельные стрелки, ни артиллерия, и по тому количеству патронов и снарядов, которые они выпускали, мы несли минимальные потери, они же от нашего огня страдали гораздо больше. Они брали не качеством, а количеством. Это были, скорее, банды, а не войска.

Акманайская позиция, хотя были и проволока, и окопы, не представляла ничего серьезного. Окопы были не глубоки, землянок и блиндажей не было; проволока была в один ряд, причем такая, что (я сам это видел), когда толкнешь ногой один из кольев, весь ряд валится. Это была «воображаемая линия», а не позиция. Когда мы заняли Акманайский перешеек, произошла перемена настроения как у нас, так и у них, отчего – мне остается непонятным. Большевики не повели сразу же наступление, чем дали нам собраться с силами, у нас же после отдыха появилось больше самоуверенности. Может быть, красные кинулись грабить Симферополь и Севастополь, Ялту и Феодосию, считая нас разбитыми, но уверять этого я не могу. Одно только можно с точностью утверждать, что с каждым днем стояния у них дух падал, у нас поднимался.

Глава вторая

Керченское восстание и подавление его. Наступление 5 июня 1919 г. Очищение Крыма. Каховка

Город Керчь находится, как известно, между двумя небольшими возвышенностями. На этих холмах еще со времен Византии начали вырезать из известнякового слоя строительные материалы. Образовались пещеры и подземные ходы, становившиеся со временем все больше и больше. В наше время они достигли значительных размеров: ходы имели до 12 верст длины, известных выходов было более 300. Кроме того, ходили слухи (никто этого наверное не знал), что были коридоры, имевшие выходы прямо в город и в ближайшие деревни. Пещеры были настолько широки, что в них мог свободно въехать грузовой автомобиль, имелись также подземные залы.