Записки белого офицера

В этих каменоломнях засели местные большевики; туда была свезена масса награбленных винтовок, пулеметов, ручных гранат и патронов и большое количество продовольствия. Когда началось наше наступление от Перекопа, каменоломщики начали действовать, всячески препятствуя переправе чего бы то ни было на Кубань, грабя окружающие деревни и делая подступы к Керчи весьма опасными. Все, кто попадался к ним в плен, могли быть уверены, что живыми не выберутся. Борьба с ними была весьма затруднительной, т. к. надо было систематически загонять разбойников в каменоломни и взрывать выходы, а на это требовалось порядочно войска и большое количество взрывчатых материалов, что было трудно при положении на фронте.

Наш взвод прибыл в Керчь поздно вечером и мы выгрузились из вагонов в тот же день. Как известно, вокзал находился в трех верстах от города. Каменоломщики до нашего прибытия три раза занимали станцию, так что стоять у вокзала остальную часть ночи было сопряжено с беспокойством, нужно было выставить охранение. Наутро, соединившись с частями гарнизона, мы перешли на Брянский завод охранять город со стороны Аджимушкайских каменоломней (северная сторона), в то время как остальные части гарнизона, а именно сводный полк Кавказской дивизии с подрывной командой, ликвидировали крепость каменоломни (южная сторона). В тот же день нас послали на Эникале произвести некоторые обыски и аресты. К вечеру пришли обратно, сразу же снялись и ушли в город, т. к. каменоломщики начали отрезать Брянский завод от города. Расположились на тюремной улице. Так прошло приблизительно около недели, мы несли сторожевую службу, охраняя с северной стороны город.

Крепостные каменоломни были почти ликвидированы. Сидящие в них большевики в последнюю ночь вышли и присоединились к аджимушкайцам, неожиданно напав по дороге на мирно спавшие в городе части и взяв пленных. Тогда окружное начальство взялось за ум, город был объявлен на военном положении; выходить после 9 часов запрещалось, сторожевка выдвинута к вышке железной дороги от вокзала до Брянского завода. Оба наши орудия стояли день и ночь на позиции. В это время я с четырьмя солдатами, в числе которых был и мой брат, был отправлен на Тамань за обозом и лошадьми. Здесь я после двух месяцев, наконец, получил свои вещи. Мой брат на Тамани был болен лихорадкой. Спустя неделю я вернулся с обозом в Керчь. За время моего отъезда произошли перемены: крепостная каменоломня была ликвидирована, большевики, чувствуя, что им приходит конец, обнаглели, сделали вылазку из Аджимушкайских каменоломней и чуть не влезли в город. В самом городе со дня на день ожидали их вступления.

На следующую ночь после моего приезда было приказано загнать каменоломщиков обратно в их дыры и приступить к взрыву выходов. Сопротивлялись они отчаянно, мы несли большие потери. Батарея стреляла на прицеле меньше 10 (около 200 сажень), так что осколки наших гранат летели к нам обратно, был ранен капитан Стрелев. Надо сказать, что все мы в это время озлобились, достоверно стало известно, что все заправилы в каменоломнях были евреи и что даже существовала особая еврейская рота. Все попадавшие к нам в плен каменоломщики были повешены. Так шаг за шагом мы завоевывали одну дыру за другой. На ночь уходили в город, стояли в небольшом дворе, окруженном высокой каменной стеной, у ворот всегда находился пулемет, а на стычках – часовые с винтовками.

Интересный тут произошел случай. Я был дежурным и обходил расположение батареи, вдруг слышу два выстрела. Кинулся к парку, спрашиваю, в чем дело. Мне показывают на какого-то человека, спокойно идущего по улице с чем-то в руках, который, не обращая внимания на неоднократные оклики, не останавливался. Я еще раз его окликнул, пригрозил, что буду стрелять, но он, не обращая ни малейшего внимания, продолжал идти. Часовые в расположении соседних частей начали его обстреливать, но он все спокойно шел. Тогда я взял трех солдат и отправился следом за ним. Оказалось, что это был слепо-глухо-немой, несший домой какую-то провизию, и его, конечно, сразу же отпустили.

Перед рассветом мы выезжали к каменоломням и там простаивали целый день. (В это время Котляревский получил отпуск и его заменил Лагодовский.) Тогда же прибыл с фронта в Керчь 2-й офицерский Дроздовский конный полк, как раз вовремя, т. к. почти все выходы из каменоломней были уже взорваны и большевики в отчаянии решились выйти и прорваться сквозь охранение, напасть на город и занять его, рассчитывая на поддержку местной черни.