Записки бойца Армии теней

Первую массовую бомбардировку он испытал в мае 1942 года, когда на него совершило налет 1000 «летающих крепостей». Затем он подвергался систематическим бомбардировкам и днем и ночью, представлял сейчас собой океан сплошных развалин. Казалось бы: ну что тут еще бомбить? Так нет же — систематические бомбардировки продолжались! На площади, близ самого Рейна, за стеной из мешков с песком в небо высились два величественных, словно воздушных из очаровательной сказки, шпиля Кёльнского собора. Какое чудо готической архитектуры! Гордость творения! Но и его не пощадили: на одном из шпилей появились уродливые трещины. Но сам собор продолжал гордо стоять среди массы развалин. Будто все ему нипочем: «Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа…» — так и хотелось сказать о нем словами А. С. Пушкина! И горько стало на душе от того варварства, на которое обрекает человечество всеразрушающая война. Сколько труда, гениальных творений, сколько души, разума губит это противоестественное состояние, имя которому — война! А сколько калек, физических и нравственных, оставляет она после себя! Невосполнимые потери! Во имя чего? Нормальная жизнь должна вести к прогрессу. Здесь же — регресс, уничтожение с трудом созданного, отставание на десятилетия, которые будут сожжены на воссоздание, восстановление. И вспомнились стихи поэта:

Мы — культурны: чистим зубы, рот и оба сапога, В письмах вежливы сугубо: «Ваш покорнейший слуга…» Отчего ж при каждом споре, доведенном до конца,

Мы с бессилием глупца, подражая папуасам, Бьем друг друга по мордасам?.. И не столько кулаком, — Сколь змеиным языком!..(Саша Черный)

Кулак или язык: что хуже, что ранит больней, неизлечимей?..

* * *

Запасные выходы — пробитые в стенах дыры в малинах, — чтобы не сквозило, затыкали матрацами. Светильниками служили склянки с керосином и фитилем. Входить в малины и выходить можно было, чтобы их не рассекретить, лишь в потемках. В достатке были «даймоны» — карманные фонарики. Днем «шалманы» отсыпались, ночью «работали». Шутили: «С 21⁰⁰ и до 5⁰⁰ — наш комендантский час!»

К тому времени шалманы уже вошли в контакт с остовцами и встали на их защиту: за бесчеловечное отношение к их батракам хозяева несли наказание. Не этим ли объясняется изменение их отношений к бывшим ранее беззащитным невольникам?

Как осуществлялась связь с остовцами? — На юге Кельна, в заброшенном домике на огороде, жили один-два парня. Они-то и являлись связниками.

— А как с питанием? — Как-то ворвались на главную городскую базу, обезоружили охранников и заперли их в помещении. Они и не вздумали сопротивляться: подумали, что мы — эсэсовцы, а когда поняли, было уже поздно. А склад — целый городок. Пришлось у охраны узнавать, где что хранится. До самого утра таскали и возили… Куда? — Да там же, недалеко в развалинах, и прикапывали. А в последующие ночи развозили по нашим малинам, заполняли тайники. Хватит надолго, и будущих беглецов обеспечим. Вот только крысы проклятые изрядно портят…

Федя рассказал и о забавном случае при транспортировке этого «товара»:

— Ночь. Везем груженую тележку, а тут какой-то слегка подвыпивший офицер: «Что везете, откуда и куда?» Не обратил внимания на идущих сбоку. Хотел пошарить, а мы ему пистолеты в бока. Аж присел от неожиданности. Сам ремень с кобурой отдал. Просил потом, чтобы пистолет, хотя бы без патронов, вернули. Нет, пусть не любопытствует! А один раз не того убили: не заметили, что он — тодтовец, а не «желтопузик»…

«Желтопузиками» здесь называли штурмовиков СА. В такую же желтую форму были одеты и военные строители — тодтовцы. Разница лишь в том, что тодтовцы не носили пистолетов, как штурмовики, а ниже такой же красной повязки со свастикой у них была нашита белая ленточка с надписью «Орг. Тодт». В темноте ее-то и не разглядели…

Продовольственные запасы пополнялись и из вагонов на товарной станции: много составов застряло на разбомбленных путях. А вот хлеба не было:

— Мы его заменили сыром: отрежем ломтик, намажем маслом или маргарином, пришлепнем сверху колбасой или мармеладом, а то и «кунстхонигом» (искусственный мед) — вот и готов бутербродик!..

До сих пор с отвращением вспоминаю эти, хоть и высококалорийные, но до чего опротивевшие «бутербродики»!

Печками-буржуйками почти не пользовались: мог выдать дым. Зато девчата из ближайших лагерей устраивали отменные пиршества из принесенных им продуктов: борщи или супы из «бульбы с крупенями» — пальчики оближешь! Вечная хвала мастерицам-поварихам!..