Записки бывалого кота

Джина лежала в том самом контейнере, который Айлин назвала щенятником, рядом с ней приткнулись три причмокивающих комочка. Простыни и полотенца были убраны. В камине потрескивали дрова. Айлин так и заснула со счастливой улыбкой. За окном небо постепенно приобретало светло-серый оттенок. Проступающие на его фоне листочки экзотической драцены добавляли ощущение тепла и покоя.

* * *

Утром повалил снег. Прогулка была сведена к минимуму. Наскоро покормив стаю и выпив кофе, Айлин засобиралась.

– Давай, Джина, поехали скорей, пока дорогу снегом не завалило. Вет же говорил, что детей у тебя должно быть пять. Где пятый?

Джина вопросительно смотрела на Айлин. «Действительно, где же он может быть?» – читалось в ее взгляде. «Где же он может быть?» – пытался сообразить и Пусик.

Айлин накрыла щенков, поставила рядом с ними нагреватель, и они с Джиной уехали. Пусик устроился в кресле. В тепле и после бессонной ночи его разморило.

Сквозь дрему он слышал, как холодильник как-то странно протарахтел и затих. Но когда воздух в комнате явно посвежел, Пусик открыл глаза. Огонь в камине погас, только в толстом слое пепла поблескивали редкие красные искорки. Пусик зарылся поглубже в плед. Но из щенятника послышались писк и царапанье. Это мешало опять провалиться в безмятежный сон. Пусик пытался не обращать на это внимания, но писк становился все тревожнее.

Кот не выдержал, встал и подошел к щенятнику. Одеяльце съехало в сторону, непонятные маленькие зверюшки копошились, сбивались в кучку и лезли друг на друга. Писк не прекращался.

В комнате стало еще холоднее. От металлического корпуса нагревателя тоже веяло холодом – он не работал. Пусик беспомощно смотрел на эти жалобно пищащие комочки. Смутно, как в предрассветном тумане он увидел давно забытый ящик из-под апельсинов, на расстеленной на дне старой кофте лежит его мама-кошка, а рядом пристроился Пусик, его сестры и братик. Им тепло и безопасно. Пусик мягко прыгнул в щенятник, осторожно улегся на дно рядом с этими непонятными зверюшками. Они тут же сбились около него, кто под лапой, кто под мордой. Вскоре они пригрелись и затихли.

Пусик боялся пошевелиться и только думал: «Ну когда же вернется Айлин с Джиной?» А снег все шел и шел.

Наконец, он услышал приближающуюся машину. Двигалась она медленно, как будто наощупь. Вот звякнули ключи, дверь открылась.

– Боже мой! Как же холодно! – Айлин щелкнула выключателем. – Нет света!

Джина уже тревожно обнюхивала своих детенышей. Айлин, едва сбросив ботинки, подбежала к щенятнику.

– Пусик, какой же ты умница!

Пусик осторожно выбрался из облепивших его щенков и выпрыгнул из контейнера. Джина тут же заняла его место. Раздалось дружное почмокивание маленьких ротиков.

Айлин прижимала к себе что-то замотанное в толстую шаль. Она достала из этого пушистого свертка пищащий комочек и положила его рядом с Джиной. Еще одно почмокивание присоединилось к общему хору.

Глава 13. Пусик и Рамон – боевое братство

Хлопнула дверца холодильника, загромыхали металлические миски. Вот она – долгожданная вечерняя трапеза. Через несколько минут вся стаядружно зачавкала. Каждый склонился над миской, сосредоточенно поглощая свою порцию.

Пусик подошел к миске Рамона. Тот, покосившись на кота, слегка отстранился от еды, и Пусик принялся нахально выуживать самые лакомые кусочки. Рамон не возражал. Эту кошачью наглость он принимал вполне благосклонно. Ни от одной собаки он такого не потерпел бы.

Пусик обладал тем качеством, которое люди сейчас называют скрипучим словом «харизма», а наши бабушки – теплым и мечтательным – «обаяние». Кот об этом вряд ли догадывался, но умело пользовался.

Перед началом знакомства с любой собакой он за ней наблюдал и показывался ей мельком, и то на приличном расстоянии. Реакция на его маневры была разной: кто-то норовил броситься, кто-то, на секунду взглянув, продолжал заниматься своими собачьими делами.

Первых Пусик приучал к себе постепенно, каждый день сокращая дистанцию, пока, наконец, не появлялся прямо перед псом неожиданно. Опешивший пес замирал на секунду, а кот распластывался на спине у него под носом, позволяя себя обнюхать, ибо, как он давно усвоил, собаки все познают прежде всего носом. Правда, в эти первые моменты знакомства когти его всегда были наготове.

Ко вторым Пусик подходил сам – спокойно и уверенно. И пока пес, оторопев от такой кошачьей смелости, взирал на него, Пусик дружелюбно тыкался в большой и влажный собачий нос. В ответ обезоруженному псу ничего не оставалось, как начать ритуал обнюхивания, после чего враждебные действия, по собачьему кодексу чести, не допускались.

С Рамоном ни та ни другая тактика не срабатывала.