Записки бывалого кота

Для Пусика Рамон долго оставался непредсказуемым и загадочным. Высокий, поджарый, черный с золотистыми полосками, он был мощным и одновременно очень пластичным, стремительным и прыгучим. Такой же молниеносной и неутомимой была и его дочь Надюша. Но если Надюша всегда излучала энергию и фейерверк эмоций (это, впрочем, не мешало ей и отлично соображать), то Рамон всегда оставался холодным и невозмутимым. Он отстраненно смотрел на все, что его окружало, и жил всвоем мире. Вещь в себе. Так говорила о нем Айлин.

* * *

Рамон попал к Айлин уже взрослым. Свою жизнь до этого он помнил плохо, вернее, она была похожа на туман, который время от времени рвется под порывами ветра, и в этих прорывах неожиданно видится то угол дома, то одинокое дерево, то исчезающая в серой пелене тропинка. И все это кажется зыбким, нереальным, готовым вот-вот исчезнуть.

Крошечный Рамон долго трясся в пластиковом контейнере в автомобиле, а когда его, наконец, выпустили оттуда, очутился на большом дворе с редкой травой. Двор был затиснут между домом и сараем внушительных размеров. По траве под надзором строгого петуха с пышным опереньем бродили куры, сосредоточенно выклевывая из земли неосмотрительных букашек.

Рамон робко приблизился к курам, но они только косились на него с явным неудовольствием и принимались клевать с еще большим усердием. После очередной безуспешной попытки познакомиться к Рамону неспешно и весомо подошел петух. Наклонив голову, он строго смотрел на щенка, а когда тот опять двинулся было к курам, молниеносно клюнул его в голову. Было очень больно, а главное, щенок совершенно не понимал, за что.

В сарай, куда Рамон протиснулся через щель под дверями, больше похожими на ворота, было тихо и тепло. Это был козий дом. Козы лежали на полу, тихо вздыхая во сне, или стояли, задумчиво пережевывая сухую траву. Сквозь решетчатые окошки под потолком проникали солнечные лучи. В их бликах темно-коричневая козья шерсть отливала старым золотом. Козы были гордостью хозяина фермы и содержались в сытости и холе. Рамон об этом, конечно, не знал, но он ощутил покой и тепло этих животных. Никто его не гнал – щенок примостился в углу и заснул. Козий сарай стал его домом.

Как известно, пухленькие шаловливые щенки быстро превращаются в долговязых хулиганистых подростков. Двор вскоре перестал быть интересен Рамону. Перемахнуть через забор (рассчитанный на домашних коз) не составляло для него труда, надо было только дождаться подходящего момента, когда козы возвращались с пастбища, и все затихало.

За забором раскинулось поле, но Рамона тянуло за поле – в лес. Каждый раз, когда он сбегал со двора, он уходил в лес глубже и глубже, погружаясь в его запахи. Постепенно он научился их различать: кабана – от изрытой бурой влажной земли, зайца – от сухой травы в перелеске, лисицы – от густых зарослей терновника. Запахи обволакивали и завораживали Рамона, особенно лисицы. Слегка терпкий, он ощущался в высокой траве, на опушке, в ветвях кустарника и уходил невидимым шлейфом вглубь леса. Казалось, смелая, любопытная и изворотливая лисица дразнит Рамона. Она была везде и ее не было нигде.

Рамон стал убегать в лес с опостылевшего двора все чаще. Больше всего ему хотелось найти лисицу. Он заходил далеко в лес, следуя за еле уловимым запахом зверя. Однажды он почуял его сильнее, чем обычно. Правда, к нему примешивались и другие запахи: гнилых листьев, глины. Рамон петлял по лесу, стараясь его не потерять. Запах становился все явственнее, и вот пес вышел на крутой склон, поросший редкими дубками. Сухая земля была изрыта норами. Рамон сунул нос в ближайшую. Вот он этот запах – с примесью глины и листвы. Старой листвы. Входы в норы осыпались и были завалены листьями. Лисы отсюда ушли…

Рамон вернулся уставший и разочарованный. Поэтому, когда во двор зашли фермер со своей женой, он даже не приподнялся, чтобы вильнуть хвостом, а продолжал лежать в сарае у входа, положив голову на порожек. Жена посыпала что-то на землю, куры тут же сбежались и с энтузиазмом набросились на еду. Как будто они до этого занимались чем-то иным.

– Вон он, лежит-полеживает, – кивнула в сторону Рамона женщина. – Пора ему работать. Здоровый уже стал. Только ест.

– Да ладно. Не так уж много он и ест.

Рамон, действительно, постоянно ощущал голод. Ему выносили то, что оставалось от двуногих. У него часто болел потом живот, но он все равно съедал все, потому что чувство голода было еще более противным. Во время своих побегов в лес он научился находить траву, которую усердно жевал, когда эта человеческая пища явно не хотела перевариваться у него в желудке. Беда была, однако, в том, что он не всегда мог улизнуть в лес и добраться до своего лекарственного огорода.

– Завтра попробую взять его, – пообещал мужчина. Рамон насторожился.

На следующий день фермер, как обычно, выпустил коз из сарая и открыл ворота. Козы послушно шли за своим бородатым вожаком. Мужчина шествовал за стадом, следя, чтобы любопытные козлята не слишком отбегали в сторону и следовали за старшими. Он позвал Рамона, и тот пристроился рядом.