Записки Флэшмена. Том 2.

Но в то время я мог думать только о том, что видел — когда к ночи мы приближались к гхату Фирозпура, огни лагеря разливались вокруг нас сплошным мерцающим морем. Даже в сумерках паромы сновали через реку сплошной чередой; на обоих берегах горели огромные костры, освещая красноватыми отблесками маслянистую воду на расстоянии трехсот ярдов, и люди, животные и фургоны все катились через реку на всем, что было способно держаться на воде — на баржах, плотах и даже на гребных лодках. Целые полки ожидали в темноте их возвращения, и вокруг нас царил настоящий бедлам, но Ганпат проталкивался вперед, крича, что мы — курьеры от дурбара, так что нас пустили в рыбачью лодку, перевозящую какого-то генерала вместе со штабом. Они не обратили особого внимания на бедных горрачарра, так что среди шумной суеты мы переправились на южный берег и, расспрашивая дорогу, двинулись к штаб-квартире визиря.

Сам Фирозпур лежал в паре миль или около того, от реки, а посередине были сикхи, и одному Богу было известно, насколько вдоль южного берега растянулся их лагерь. Они переправились где-то в районе Харрики, и по моим предположениям, захватили плацдарм миль в тридцать, но я не уверен. Насколько мне стало ясно, штаб-квартира Лала располагалась милях в двух к северу от Фирозпура, но когда мы проезжали мимо рядов ее палаток, ярко освещенных факелами, я понял, что большую часть его сил составляла горрачарра, как и мы. В моей памяти остались эти жестокие лица под стальными шлемами, кони, топчущиеся во мраке и мерный рокот барабанов, в которые они били всю ночь — несомненно, для того, чтобы подбодрить Литтлера в его осажденном аванпосту в двух милях отсюда.

Штаб Лала располагался в огромном шатре — достаточно просторном для того, чтобы вместить целый цирк Астли[658]

 — в нем даже стояли палатки поменьше, в которых размещались он сам, члены его штаба, слуги и личные телохранители. Последние были стройными здоровяками в высоких стальных шлемах и с ружьями, увитыми лентами! Они преградили нам дорогу и Ганпат объявил о нашем деле, что вызвало большую суету и длительные консультации с камергерами и лакеями. Несмотря на то, что наступали уже предутренние часы, визирь — этот великий человек — еще спал, но все же решено было его сразу же разбудить, так что нам пришлось прождать всего лишь около часа, прежде, чем нас проводили в его спальный павильон, настоящее шелковое святилище, отделанное как роскошный бордель, где Лал голым сидел на постели, в то время как одна девчонка поправляла ему волосы и расчесывала бороду, другая опрыскивала его духами, а третья подносила напитки и лакомства.

В жизни своей я не встречал более испуганного человека. Во время наших предыдущих встреч он был таким спокойным и вел себя, как и подобало молодому сикху благородного происхождения; теперь же он дрожал как девственница перед вампиром. Лал бросил на меня испуганный взгляд и тут же отвел глаза, его пальцы лихорадочно комкали простыни, пока служанки заканчивали его туалет, и стоило одной из них уронить гребешок, как он вскрикнул, будто испуганный ребенок и с проклятьями выгнал их прочь. Ганпат последовал за ними и стоило ему выйти, как Лал соскочил с постели, натянул на себя рубаху и хрипло прошептал мне:

— Хвала Создателю, что вы, наконец, здесь! Я уже думал, что вы не приедете! Что нужно делать? — Он просто дрожал от страха. — Я чуть с ума не сошел за эти два дня — а от этой свиньи, Тедж Сингха, никакой помощи! Сидит себе в Аруфке, говоря, что должен проследить за сосредоточением сил, а меня бросил здесь одного! Все ждут от меня приказов — но что же, во имя Божье, я должен им отвечать?

— А что вы уже им сказали?

— Ну, что мы должны ждать! Что же я еще мог сказать, а? Но мы же не можем ждать вечно! Они продолжают твердить мне, что Фирозпур можно взять как спелое яблочко, стоит мне только сказать слово! И что же я могу им ответить? Как я могу оправдать эту задержку? Я не знаю! — Он схватил меня за руку, умоляя. — Вы же солдат — вы можете придумать причины! Что же я им скажу?