В вербную субботу, 27 марта, состоялся торжественный въезд императорской четы в Москву. Поезд был громадный, войска тянулись от Петровского до дворца Безбородко. Все гвардейские полки прибыли из Петербурга, согласно обычаю в подобном случае. Император и сыновья его были верхом; императрица, великая княгиня Елисавета и одна из молодых великих княжон — в большой карете, устроенной для помещения всех великих княгинь с императрицей, но за исключением только что названных; остальные были больны[157]
. Кортеж остановился в Кремле, где императорская фамилия обошла все соборы и поклонилась мощам. Оттуда кортеж двинулся далее и в 8 часов вечера прибыл к дворцу Безбородко, выбыв из Петровского около полудня. Этот дворец принадлежал князю Безбородко, первому министру, который только что отделал его для себя с необыкновенной роскошью и изяществом; но князь предложил его императору на время коронации, потому что, за исключением кремлевского дворца, другого помещения не было, и даже императрица Екатерина имела пребывание в частных домах в последний раз, когда была в Москве: императорский дворец давно уже сгорел. Вскоре после коронации государь купил дворец Безбородко. Он был построен в конце города и в одном из самых красивых кварталов. При нем находился небольшой сад, отделенный от придворного только прудом, и сад этот служил прекрасным местом для публичного гулянья. Он не был сжат постройками, и из него расстилался довольно обширный вид, почему и пребывание в нем было настолько приятно, насколько в Петровском, наоборот, было неприятно. Великий князь Александр, его супруга и молодые великие княжны жили в нем, но великий князь Константин помещался напротив, в здании, называемом «Старым сенатом». Двор провел только несколько дней в дворце Безбородко, а в среду на Страстной неделе переехал с большой церемонией в Кремль готовиться к коронации. Надо владеть талантом историка, чтобы выразить в кратких словах все благоговение, внушаемое Кремлем, и пером поэта, чтобы воспеть впечатления, навеваемые этим древним и прекрасным местом, этим собором, а также дворцом, готический стиль которого с его террасами, оградами и сводами придает ему нечто фантастическое, и который высотой своего положения господствует над всей Москвой. Так как дворец был недостаточно обширен, чтобы поместить все императорское семейство, великий князь Александр и его супруга поселились в архиерейском доме, а великий князь Константин — в арсенале. Великая княгиня Елисавета сказала мне, что никогда не забудет впечатления, произведенного на нее видом Кремля вечером в день приезда. По выходе своем от императрицы она отправилась к великой княгине Анне и оставила ее только в сумерки. Она была печальна: ее пребывание в Москве не имело до тех пор ничего привлекательного для нее, а неприятного было достаточно. Все окружавшее не только не восхищало ее воображения, но подавляло и щемило ей сердце. Однако, в тот вечер, выходя от своей невестки и садясь в карету, она взглянула на эту древнюю красу Кремля, выделявшуюся еще более при ярком свете луны, восхитительно отражавшейся всеми позолоченными куполами соборов и церквей. Великая княгиня невольно пришла в энтузиазм, и никогда с тех пор воспоминание об этой минуте не изглаживалось из ее памяти.Два дня спустя была сцена такая же красивая, но еще более внушительная. Император со всей своей свитой присутствовал за вечерней в пятницу на Страстной в древней маленькой дворцовой церкви, построенной на одной из самых возвышенных террас, и следовал за крестным ходом и плащаницей по большой части стен Кремля. Вечер был великолепный и тихий, а солнце клонилось к закату, освещая чудный вид на город; звуки колоколов сливались с печальным, торжественным пением процессии. Все были в восхищении, но подобные впечатления бывают еще более глубоки, когда они гармонируют с настроением души.
XIII